Виктор попытался резать шкуру, и понял, что нож невозможно тупой. Ничего удивительного, хороший нож не бросили бы в сарае. Он вернулся внутрь, пошарил еще. Нашел обломок камня. Не наждак, просто камень, но когда он читал всякие книги, там порой герои точили свое оружие просто о камни.

Минут пять он яростно елозил камнем по ножу, потом попробовал резать снова. Не изменилось ничего – шкура как была, так и оставалась непроницаемой.

– Костик, – окликнул Виктор, и тот поднял голову. Дракон, похоже, дремал, и Виктор даже позавидовал – он-то успел поесть! Вон, полтуши в одного слопал… а им на двоих остатка хватит на пару дней. Если, конечно, удастся разделать.

– Можешь помочь? – спросил Виктор. Костик тут же подошел ближе, посмотрел в глаза. Виктор в очередной раз удивился, как может оказаться обманчива внешность – Костик выглядел страшным и опасным зверем, равнодушные змеиные глаза с вертикальным зрачком, длинные узкие челюсти, усаженные рядами зубов. Но на самом деле он был простым и добрым мальчиком, готовым помочь.

– Нож тупой, – объяснил Виктор, – Можешь когтями нарезать мясо небольшими кусками?

Костик кивнул, потом с явным сомнением глянул на тушу. Попытался поковырять шкуру кривым когтем.

Виктор посмотрел, как Костик рвет мясо на куски, и отложил свой нож в сторону. Заточить его все же стоило, мало ли, для чего пригодится, но драконьи когти для разделки мяса оказались очень хороши.

Подошла Лена.

– Я набрала палочек, можно попробовать поджарить мясо на углях, – сказала она, – Угли уже готовы. А мясо?

Костик показал на груду неровных кусков. Виктор пытался ножом резать их еще поменьше, слишком крупные куски плохо прожарятся, но основная гора мяса была просто здоровенными кровавыми кусками.

– Молодцы, – сказала Лена и улыбнулась. Виктор поймал эту улыбку, и подумал…

Ничего он не подумал. Просто смотрел, просто любовался. Просто тихо радовался. Начиналась странная и непростая, но новая жизнь.

Госпожа Ямиара едва заметно шевельнула левой ладонью, и носильщики поставили ее кресло на пол. Медленно и осторожно. Когда последний раз госпожу Ямиару слегка тряхнуло, из четверых носильщиков после плетей выжил один.

Госпожа Ямиара прикрыла глаза, создала в голове образ человека перед собой, осмотрела его мысли, и только потом глянула на макушку и тихо сказала:

– Садитесь, я хочу говорить с вами.

Обширная плешь блеснула под светильниками, господин Вопрошающий запыхтел, с трудом поднялся с пола. Потом сел на табурет. В комнате было и его кресло, почти такое же, как у госпожи Ямиары, но господин Вопрошающий проявил почтительность. Достал из рукава обширный шелковый платок, вытер лысину.

– Мои ничтожные возможности всецело готовы служить вашей пользе, госпожа Ректор.

Госпожа Ямиара смотрела в лицо собеседника, и вдруг с беспокойством поняла, что не помнит, как его зовут. Вопрошающий, всегда Вопрошающий. А ведь он моложе госпожи Ямиары, она должна была помнить, как он пришел в Академию…

– Скажите, господин Вопрошающий, – сказала она, – Затворник Шильт… не напомните мне, чем он занимался последние годы?

– Разумеется, госпожа Ректор, это совсем не сложно, – ответил собеседник, а госпожа Ямиара почти видела, как он бестолково-вежливой болтовней тянет время. Вспоминает, вспоминает… она удержала улыбку, и продолжала смотреть с благожелательным интересом на лице.

«Интересно, придумает он какую нибудь причину отойти и заглянуть в свои записи?» – подумала она.

Господин Вопрошающий вспомнил так. Или вид сделал, всегда нужно учитывать, что собеседник может лгать.

– Затворник Шильт пропал в последние годы, – сказал он, – Предположительно был убит своим учеником, отчисленным из Академии Цернехом.