– Привет, Костик, – сказала она.

Ее обнимать дракон не стал, видимо, побоялся так же уронить. Просто прижался головой к животу, а Лена принялась гладить чешуйчатый лоб.

Господин Шильт понял, что затаил дыхание и все это время не решался вдохнуть. Теперь вдохнул. Та странная власть, что держала дракона в покорности, еще работала. Общая гибель в пасти дракона откладывалась.

в которой Виктор берется за нож, а госпожа Ямиара беседует

Муська бежала-текла, тихо и стремительно. Лапки ступали уверенно и мягко, тени и запахи окружали ее и формировали мир вокруг. Здесь можно было идти, ориентируясь только на внутреннее чутье, зрение и нюх обманывали. Все вокруг было зыбким, готовым раствориться без следа от дуновения мысли… или внезапно укусить. Тени складывались в растения, стебли и стволы внезапно начинали извиваться, как змеи, обрастали множеством лапок или же зубастыми пастями. А потом неожиданно исчезали, превращались в тени.

Муська знала, что иногда эти Тени становятся ближе, и даже люди могу их увидеть. А иногда – даже кошкам туда идти не стоит. Сейчас опасности не было… ну, почти. И Муська шла искать Свою Человечку. Человечка попала в Ночь, она прошла куда-то так далеко, что не услышать, и Муська решила, что сидеть дома слишком скучно.

Из теней выплыл огромный Пес, уродливый и очень страшный. Зарычал, зафыркал сразу в три голоса – у него оказалось три головы. Муська мельком глянула на него, сперва равнодушно, потом с легким интересом.

Пес рявкнул. Казалось, от его голоса дрожат горы… но здесь не было гор, а Муська подошла еще на шаг и уселась. Обвила хвостом свои лапки, наивно и внимательно посмотрела на чудовище.

Пес зарычал. Разинул пасть, гавкнул еще громче, еще страшнее.

Муська смотрела. Да, знатная пасть. Желтые клыки размером в человеческую руку.

Пес взвыл и бросился. Лязгнула и натянулась цепь, челюсти щелкнули у самой Муськиной мордочки. Дальше цепь не пускала, и от этого Пес ярился еще больше.

Муська немного посидела, размышляя. Она словно не замечала Пса, который все тянулся и тянулся к ней, хрипел и лаял, но не дотягивался совсем чуть-чуть. Зубы лязгали, трехголосый рев и вой переходил в скулеж. Муська смотрела куда-то в сторону, даже не пытаясь отодвигаться от этой громкой ярости.

Если Своя Человечка шла этим путем, то искать ее уже не имеет смысла. Муська не знала, что случается с теми, кто умирает, зато точно знала, что искать их после этого глупо. Они уходят куда-то очень далеко, и дороги к ним сторожат…

Муська глянула на Пса, словно только что заметила его. Тот захрипел и рванулся сильнее, но, конечно, не дотянулся. Он охранял эту дорогу, и делал это в меру собственного разумения, хорошо. Муська подняла лапку и легонько хлопнула Пса по нижней челюсти – выше она просто не дотягивалась. Пес вдруг замолчал, отодвинулся и уставился на нее всеми шестью глазами. С минуту они смотрели друг на друга, потом Муська тихо мяукнула и пошла дальше. От Пса и мимо него.

Человечка не умирала, а значит, можно забыть про это лающее недоразумение. Она прошла где-то рядом со смертью, близко, почти за руку, но все же не умерла.

И Муська пошла дальше.

Виктор нашел в сарайчике сломанный нож. Когда-то он был длинным, теперь остался кусок сантиметров десять. К тому же, без острия. Виктор посмотрел на него, потом на пол туши, которые приволок Костик. Виктор знал, что мясо, прежде чем стать котлетой, бегает на копытах, но как-то лично делать преобразование туши в шашлыки ему пока не приходилось. А есть уже очень хотелось – последняя еда была вчерашней ночью, безумной, бесконечной… и то доесть не дали.