Проблемой комического занимался великий пессимист Шопенгауэр. В своей основной работе «Мир как воля и представление» (1819) он говорит: «Смех возникает всякий раз не из чего иного, как из внезапно постигнутого несоответствия между понятием и реальными объектами, которые в какой-либо связи уже были мыслимы через него; смех есть только выражение этого несоответствия» [41].

Если мысли Шопенгауэра переложить с тяжеловесного немецкого философского жаргона на обычный человеческий язык, то их можно выразить примерно так: у каждого человека есть какие-то понятия и представления о мире, понятия, которые соответствуют некоторому идеалу. Этим понятиям мы подчиняем наше восприятие мира, но вдруг мы обнаруживаем, что какой-то объект не соответствует нашим представлениям, что он ниже, хуже того, что мы о нем думали; в этот момент мы будем смеяться. Смех есть выражение этого внезапно обнаруженного нами несоответствия.

Мы не будем вдаваться в подробную полемику – это завело бы нас слишком далеко. Оценка рассмотренных нами мнений будет возможна после того, как будут рассмотрены материалы. Но некоторые возражения все же напрашиваются сами собой. У Шопенгауэра, как и у других философов, ясно выражено, что смех вызывается чем-то низменным. Это для некоторых видов смеха верно, но тем не менее мысль Шопенгауэра в целом не может быть нами принята: внезапное открытие чего-то низменного может иметь последствием не только смех, но и возмущение или огорчение. Если, например, человек, которого мы считали честным, совершает неприглядный поступок, и мы это для себя неожиданно обнаруживаем, то смешного в этом ничего нет. Шопенгауэр не обнаружил специфики этого комического, не говорит о том, в как случаях это вызовет смех, а в каких нет. Более прав Жан Поль, когда утверждал, что одно и то же явление может быть смешным и несмешным.

Позднее Шопенгауэр развил свои мысли в специальной книге дополнений к основному труду, где имеется статья «По поводу теории смешного» [42]. Все теории, кроме своей собственной, Шопенгауэр считал ложными, но полагает ниже своего достоинства их опровергать. «Теории смешного Канта и Жан Поля известны. Доказывать их неправильность я считаю излишним» [43]. По мнению Шопенгауэра, каждый сам может убедиться в их несостоятельности.

Гегель, как и некоторые другие философы-идеалисты, относился ко всему, что связано с комизмом и смехом, неодобрительно и недоброжелательно, и потому в своей грандиозной «Эстетике» он говорит о комическом лишь мимоходом, специального раздела у него нет [44]. Мысли Гегеля приходиться собирать по крупицам. Мы остановимся на наиболее важных из его высказываний.

Гегель различает два вида комизма. Он называет их «комическое» (das Komishe) и «смешное» (das Lächerliche). «Комическое» объективно и может вовсе не быть смешным, оно не обязательно вызывает смех. Смех в этом случае всецело зависит от душевного состояния человека. Есть люди, которые могут смеяться над чем угодно. Так, есть люди, бесконечно уверенные в себе, самодовольные, всегда находящиеся в великолепно-безмятежном настроении. О таком смехе Гегель говорит с нескрываем презрением. «Вообще нельзя найти ничего более противоречивого, чем то, над чем люди смеются. К этому может побудить их любая пошлость и безвкусица, и часто они смеются также над тем, что в жизни есть самого важного и глубокого, если только в этом обнаружиться хотя бы незначительный недостаток и если предмет осмеяния находится в противоречии с их привычками и будничными взглядами» [45].

Итак, субъективный смех возникает оттого, что самодовольные и надутые люди видят в мире несоответствие их собственным ограниченным представлениям и взглядам, их мироощущению. Высшая степень такой «абсолютной субъективности» есть ирония, которая означает, что «не надо относиться серьезно к праву, нравственности, истине», что «нет ничего в самом возвышенном, самом лучшем»