Из системы Бергсона совершенно исчез человек, а вместе с ним и человеческое общество, т.е. то, что составляло центр внимания русских революционных демократов. Как на самом деле в области комического дело обстоит с вопросом об отношении человека к вещи и механизму, мы еще увидим ниже. В основном теория Бергсона представляет собой модификацию мысли о преобладании формы над содержанием. Стараясь обобщить наблюдения о «теле, берущем перевес над душой», он говорит: мы получим «форму, желающую первенствовать над сущностью, букву, пытающуюся подавить дух» [125]. Мысль о форме, первенствующей над сущностью, высказывается как новая, но она в других словах неоднократно высказывалась и раньше. Тем не менее в книге Бергсона много верных и точных частных наблюдений, о которых будет сказано ниже.
В современных советских трудах подвергнут ревизии и решается по-новому вопрос об общественном значении комического и сатиры. Решается и целый ряд других вопросов.
Но есть один вопрос, решение которого не пересматривалось. Это вопрос о сущности комизма как такового. Сравнивая современные теоретические труды, мы приходим к неожиданному заключению, что вопрос о сущности комизма как такового пересмотру не подвергался, и решение его идет в русле традиции, проложенной философской эстетической мыслью предшествующих столетий. Так, например, комическое продолжают изучать и определять через противоположность трагическому. В различных курсах поэтики обычно сперва рассматривается трагедия, а затем уже изучается комедия в свете того, что говорилось о трагедии. В эстетиках комическое чаще всего трактуется как противоположное возвышенному и прекрасному.