В то же время и в старших классах школы, и в вузе встречаются такие учащиеся и студенты, которые, в целом, держат учебный процесс под контролем, но деятельность которых, по преимуществу, является не учебной. В этой связи вспоминается один семиклассник, переведенный родителями в новую, более престижную и «новаторскую» школу и активно адаптировавшийся к ней. Примерно на второй неделе обучения в этой новой школе он рассказывал своей матери о том, что с «англичанкой» (учителем английского языка) он уже установил контакт, подойдя к ней после урока и задав несколько вопросов, чтобы показать, насколько серьезно относится к ее предмету. А вот с «немкой», сказал школьник, ему еще только предстоит это сделать. Только он пока не понял, нужно ли ей тоже задавать вопросы и просить о помощи, или, наоборот, следует хорошенько подготовиться и блестяще ответить на ее уроке. Словом, чтобы установить с ней контакт, требуется сначала как следует разобраться все характере. Понятно, что подобные рассуждения, как и деятельность по воплощению намеченных планов, далеки от учебной по своему характеру.

Школьники и студенты с преобладанием подобной мотивации не допускают серьезных «провалов» и вовремя ликвидируют возникающие задолженности, но при этом их не очень интересует приобретение новых знаний. Появятся у них эти знания хорошо, а нет тоже неплохо. Главное для них чтобы не было неприятностей и конфликтов. Цели у таких учащихся не теоретические, а сугубо практические: «закрыть» учебную четверть или сессию, не иметь «долгов», или иметь их не больше, чем можно ликвидировать в реальные сроки, перейти на следующий курс и, в конечном итоге, получить диплом.

Конечно, у студента, движимого подобной мотивацией, в принципе может произойти, и не так уж редко происходит то, что, в терминологии А. Н. Леонтьева, называется сдвигом мотива на цель. Какой-то очередной предмет оказывается интересным, затягивает, и, смотришь, человек уже учится не «для галочки», а по-настоящему, и его документ об образовании оказывается в итоге вполне добротным, честно заработанным. Тогда и учебная деятельность ему, скорее всего, оказывается нужной.

Однако такое развитие событий трудно запрограммировать, и к тому же оно, как правило, оказывается возможным только в последних семестрах обучения, при появлении в учебном плане узкоспециальных, особо привлекательных для многих обучающихся дисциплин. И даже если студент, прежде относившийся к учебе формально, на определенной стадии заинтересуется и начнет работать содержательно, все равно у него останутся от первых семестров с трудом восполнимые пробелы.

Иными словами, недостаточность у первокурсников учебной деятельности, то есть умения ставить и принимать, а так же решать учебные задачи, является важной проблемой, которая не решится сама по себе. Во многих случаях в массовой школе никакая учебная деятельность вовсе не нужна и не культивируется, ее выпускники так и поступают на первые курсы без опыта целенаправленного обучения, субъектами которого являлись бы они сами, а не обучающие их взрослые.

Во многих вузах понимают эту проблему и стремятся решить ее, пролонгируя на вузовское обучение формы и методы, характерные для средней школы. Так, многие добросовестные и болеющие за свое дело преподаватели стремятся поделить учебный материал на четко разграниченные фрагменты. Они осуществляют строгий контроль усвоения каждого из таких фрагментов как в устной (на семинарах и практикумах), так и в письменной (на контрольных, проверочных тестах, при письменных сдачах монографий ит. п.) формах. Успеваемость студентов, фиксируемая в сессиях, от этого и вправду несколько повышается.