27. Глава 26

Аврора

Будит меня Север, под его весом продавливается диван, на котором я уснула. В недолгом споре – кому спать на кресле, а кому на диване – выиграл Мирон. Для его габаритов диван был бы в самый раз, но он и слушать не стал, лег на кресло, развернувшись ко мне спиной. Когда я вышла из душа, он спал.

Не открываю глаз. Хочется еще немного побыть между явью и сном. Чувствую, что он смотрит на меня. Сердце ускоряет ритм. Наверное, я заспанная и некрасивая, а он разглядывает. Ощущаю, как Север осторожно убирает прядь волос с моего лица, заправляя за ухо. По телу проходится дрожь, но я продолжаю притворяться спящей.

— Аврора, просыпайся, я поесть приготовил, — разрушает волшебный момент между нами. Никогда у меня не было эмоций, от которых так жгло в груди. Столько парней кружили возле меня! Цветы, дорогие подарки, признания, цветистые комплименты от поклонников постарше, поцелуи, ласки…

А тут легкое, едва ощутимое прикосновение и взгляд, который я даже не видела, а ощущение, что парю над землей. С ним хочется всего, но так страшно, будто нужно совершить прыжок с парашютом, а ты до фобии боишься высоты.

— Сам приготовил? — разлепляю веки. Мирон свеж и бодр, хотя поспал всего несколько часов за последние двое суток.

— Прислугу нанял, пока ты спала, — иронизирует он, поднимаясь с дивана.

Да, глупый был вопрос, но после такого пробуждения ничего лучше в голову не пришло. Конечно, он готовил сам. И пахнет достаточно вкусно. Заправив диван, топаю на кухню. Моя челюсть падает на пол, когда вижу чистые поверхности. Ни Юрка, ни отец ни за что не стали бы убираться. Хотя у каждого за спиной военное училище, наряды, дисциплина и прививание порядка.

— Чисто, — не могу сдержать восхищения.

— На грязной кухне я бы сам есть не стал, — никак не реагируя на мое восхищение. — Хотя мой желудок натренирован, я обучен выживать в любых условиях, а ты можешь заболеть: пыль, жара…

Юрка с отцом сидели бы голодными, ждали, когда я проснусь. Хотя нет, Юрка бы приготовил: поджарил сосиски и яичницу – коронное блюдо, единственное, что он умеет готовить. Испачкав кухню еще больше, он самоустранился бы, оставив бардак мне или прислуге.

Еда обычная – макароны и тушеная говядина с зеленью. Желудок предательски урчит, когда сажусь за стол.

— Вместо вина у нас компот, — достает из холодильника графин. — Нам целую упаковку пакетированных порошков прислали, давай попробуем, — разливая по стаканам.

Я не стала говорить, что терпеть их не могу. Пробовала несколько вкусов различных фирм, не заценила ни один. Обычно эти порошки приходят с гуманитарными грузами.

— Никто из дома Иссама не приезжал? Нет новостей о Юре? — накалывая макароны на вилку. М-м-м… вкусно, но радости мне это не приносит.

— Не приезжали и не звонили, — стоит подумать, что мой брат сейчас борется за свою жизнь, и аппетит пропадает. — Ты ведь можешь сама позвонить Тарику, — будто догадавшись, что меня беспокоит. — В этой части города не очень хорошая связь, мой телефон не ловит, я пробовал выйти на своих ребят, — спокойным тоном, но на скулах дернулись желваки, которые не помогла скрыть отросшая за последние дни щетина.

— Можешь позвонить с телефона, который мне дал Тарик, — закусив губу. Мне бы тоже не помешало позвонить своим друзьям, они наверняка волнуются. Еще хуже, если они уже вернулись в Россию.

— Телефон может прослушиваться. Дядя твоего Тарика – непростой человек. Можно считать, что Каручаев в данный момент у него в заложниках, и как только Иссам поймет, что Юрка – генеральский сынок, он начнет грязно спекулировать на этом.