– Отец, как обычно, пьет? – спросила она, заглядывая вглубь деревянного домика.

– Идите мыться в мой придел, – сказала Варвара Смирнова, показывая на ведро с водой в сенях. – Я с ним поговорю. Как будете чистые, я вернусь, и будем кушать.

Александр посмотрел на бабушку, взял сестер за руки и направился к ведру с половником и мылом. Варвара Сергеевна, тяжело вздохнув, подошла к сыну, всё еще надеясь его образумить.

– Что ты делаешь, дура старая?! – закричал пьяный Владимир, проснувшись от звука разбившейся бутыли с самогоном, которую его мать с отвращением бросила на пол.

Он был в ярости и ударил бы мать, но знал, что именно она содержит его пьянки и его детей.

– Завтра тебя здесь уже не будет. Может быть, хотя бы на фронте пригодишься, – с отвращением сказала мать.

– Фронт? Что такое? Война началась? – ответил Свиридов, начиная трезветь; он зачерпнул горсть очень холодной и грязной воды из ковша и умылся.

– Да, война. И почему люди должны умирать за тебя? Вставай, тунеядец!

– Пусть эти негодяи без меня обходятся!

– Я говорила с военкомом. Он сказал, что ты – в первой категории призыва. Пьянь, ты бы о детях подумал.

– О ко-ом? О детях? У меня нет детей. Или ты имеешь в виду этих мелких мерзавцев? Они только усложняют мне жизнь. Как же было хорошо холостым! Такая вольница! Нет же! Помнишь, как ты и отец меня всего съели: «Женись да женись! Маша – хорошая девушка»? Все проблемы – от вас. Когда бы не ты, то и эти засранцы покинули бы этот свет, как твоя Маша и её ребёнок с которым залетела с кем то на стороне.

Ни Свиридов ни его мать не знали, что разговор слышал маленький Саша, его маленькое сердце было уничтожено словами его отца. Варвара хотела ему сказать, что на самом деле, она не имела счастья в браке. Её муж, который дружил с родителями Маши, поддерживал идею свадьбы молодых людей, не смотря на этот, что девушка ожидала ребёнка.

***

Подземные казематы Брестской крепости давали хоть какой-то отдых от жары. Отделение, оставшееся под командованием Петра Гаврилова, готовилось к новым стычкам с врагом. Солдаты и офицеры пересчитывали патроны, набивали обоймы и заряжали оружие. Сам же майор вернулся с разведки.

– Что-то случилось, товарищ майор? – встревожено спросил Владимир Смирнов.

– Товарищи, – ответил Гаврилов, обращаясь ко всем, кто остался от четырехсот его подчинённых 44-го стрелкового полка, – мы должны бороться. Каждый убитый фашист приближает нас к победе.

Неожиданно раздался глухой лязг нескольких гранат, упавших на пол, и на бойцов Гарилова обрушилась яркая вспышка и ударная волна. Два пулеметчика, сидевших впереди, погибли сразу, остальные, приходя в себя от контузии, прижались к стенам и приготовились к бою. Темноту и звенящую тишину разорвали резкие команды на немецком, торопливые шаги и выстрелы в направлении советских солдат. Придя в себя, они, как один, встали и ринулись на немцев в рукопашную.

Мы, живущие в мире «дополненной реальности», уже забыли, что такое ярость и убийство своими руками. Цивилизация сделала даже убийство виртуальным и нестрашным, немучительным для совести убийцы. О том, каково это, написала поэт-фронтовик Юлия Друнина: