– Что ты за чушь несешь?! О чем ты говоришь?

– Думаешь, я не знаю, что происходило на даче у Макса? Или я не знаю, что ты его соблазнила? Думаешь, что я не знаю, почему у нас в купе, вместо тебя спал чужой мужик, который должен быть в купе Миши? Я хорошо изучил тебя. Посмотри на Лилит, это не моя дочь. У меня есть сыновья. Все бабы рожали от меня ребят, а это что? Девчонка, которая на меня совершенно не похожа. Ты отдалась каким-то своим «кавказским братьям», потому она такая черная. Ты – обычная проститутка, которая отдается всем подряд. Это проклятие, этой тупой девки – твоей Лилит.

– Федя, что ты говоришь? Какие у тебя сыновья? Откуда? У тебя есть только дочь. Она имеет красивый светлый оттенок кожи, как и ты. Лилит – твоя дочь! Я в Казани не имела никого другого. Я не имела причин, чтобы тебе изменять. Ты сам был очень рад, что наша семья будет расширяться.

– Мои сыновья – моя гордость. А эту девку надо было сдать в детдом, или сделать аборт.

– Федя, какие сыновья? Я ничего не понимаю. Ты что? Ты… Ты мне изменял? Тебе меня не хватает? Почему? Разве я тебе отказывала? – говорила шокированная врач.

Фёдор так сильно ударил свою жену, что она упала на пол. В глазах Гаянэ появились слёзы, а он еще дважды ударил ее по лицу шпицрутеном, отчего у нее появились кровавые шрамы. Женщина, захлебывалась слезами от горечи и унижения. Он взял свой ремень и ещё раз очень сильно её ударил. Она тихо тряслась, сидя в углу. Тарасов быстро оделся в мундир и пошел из комнаты. Перед дверью он остановился и с видом триумфатора заявил:

– Миша тебя не спасёт. Обещаю: если ты бежишь к нему или что-то расскажешь о нас, я заставлю тебя пожалеть. Я не оставлю живого места на твоей малолетней проститутке, которая и так уже с кем-то спала. Она – такая же, как и ты. Можешь забыть про Лилит. Клянусь, даже в морге ты её не узнаешь.

Тарасов смачно харкнул в жену, перешагнул через нее и ушел из дома. Гаянэ, пробовала встать, опираясь на стену, боль была невыносимой. Стыд и горечь овладели ею. В глубине души она надеялась, что если Михаил тогда на даче, смог зачать в ней новую жизнь, то она переживет всё. Едва за Федором хлопнула дверь, из маленькой комнатки вышла испуганная Лилит, которая всё слышала и видела. Она помогла матери встать, дойти до кровати и лечь. Дочь принесла воды и полотенце, помогла промыть кровавые раны.

– Прости, малышка, что не могу тебя защитить.

– Ничего мама, придет и его пора.

– Лилит, ты сама слышала…

– Мам, не бойся. Дядя Миша нам поможет.

– Цветочек мой ясный, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, – это был момент, когда сердце Гаянэ разрывалось от горя.

– Ты завтра идешь на смену?

– Нет, послезавтра.

– Давай мы соберем твои вещи, и ты уедешь к дяде Мише. Скажу, что тебя срочно вызвали в больницу.

– А если папа начнет меня искать?

– Попросим дядю подделать приказ о твоей отправке на фронт. А дальше посмотрим.

Лилит не хотела отпускать мать. Быстро закрыла дверь на замок, приготовила маме поесть, и сделала тёплого чаю, а затем подошла и присела с ней. Она еще не знала, что это последние их моменты вместе. Гаянэ разрешила дочери спать вместе с ней. Она точно знала: Фёдор после проституток сразу пойдет на работу. Женщины вместе пели армянские песни. Для мамы, было очень важно, чтобы её дочь помнила о своей другой Родине, чтобы помнила о резне, где погибла вся семья её мамы. Гаянэ, учила Лиленьку армянскому языку, он давался очень тяжело, но дочь не сдавалась.

– Лиленька, а что ты чувствуешь к Борису? – спросила очень вежливо и неожиданно Гаянэ.

– Мама, ну что ты? – ответила та, густо покраснев.