Василь Быков, «Карьер».

– Да ну их, этих щелкоперов! – снова повысил голос Желудков.

– Терпеть не могу. И на войне не терпел. За что их уважать?

Бывало, если какая операция намечается, сроки ведь ужатые, так эти штабы на бумаги все время и угробят. Месяц с бумажками возятся, графики чертят, перечерчивают, утверждают и согласовывают. Потом ниже спускают, опять чертят и согласовывают и так далее. А придет, наконец, к исполнителю, в полк или батальон, времени и не остается. Комбату некогда на местность взглянуть, где наступать будут, до атаки час светлого времени остается.

20

Причем это как раз из-за подобного рода невозмутимо заоблачных планов самое начало той войны великая страна и встретила во всеоружии еще ведь изначально безрадостно бесплодной попытки нахрапом сколь яростно и бессистемно вытеснить подлого врага именно туда, откуда он к нам до чего только внезапно и более чем безрассудно разом пожаловал.

И исключительно неотвратимым результатом подобной откровенно безбожно простецкой тактики и стало то немыслимо беспардонное продвижение немецких войск в самую глубину всей той сколь неизменно подверженной плотской любви ОТЦА И КРОВОПИЙЦЫ НАРОДОВ сразу ведь затем до чего только незатейливо бывшей советской территории.

И надо бы и впрямь более чем невоздержанно и скабрезно заметить, что все уж на свете грандиозные поражения неизменно оказывают САМЫЙ ЧТО НИ НА ЕСТЬ тяжелейший психологический эффект.

Смело наступать, да и прямо в лоб отчаянно атаковать можно разве что лишь в том единственном случае, коли полностью оно тебе более чем безукоризненно ведомо, а чего это вообще творится на вверенном тебе участке фронта.

Ну, а коль скоро сквозь мутную нетрезвость только-то и хватит у главнокомандующего ума после трезвона телефона встать во фрунт, да и послушно жизнерадостно отрапортовать о том, что все ведь давным-давно готово к тому самому до чего и впрямь долгожданному широчайшему наступлению…

Нет уж, явно тогда всего того на редкость всеобъемлющего хаоса и свалки будет вовсе никак нисколько не избежать.

А между тем всем этим явно сгоряча можно еще было своему врагу посильно вот невзначай на скорую руку еще и более чем верно подсобить.

В великой спешке до чего необдуманно затеянное, оно безо всякой тени в том сомнения может подчас еще оказаться одному лишь противнику исключительно на руку…

21

Этак-то недолго и собственные части морально во всем совершенно безнадежно ослабить и разложить, причем явно задолго до подхода врага довольно простым их изматыванием, да и сущей безостановочной бестолковщиной, как и той еще несусветно зримой беспрестанной неразберихой…

То есть те гражданские люди, что были лишь вчера еще из родного двора наспех позваны в армию…

Все они пока живы-здоровы, да только уж заспаны и не поевшие толком, затасканные в дороге и сутолоке, а потому и бросать их сходу в бой – значило отдать их на заклание фрицам, и ведь никого они не убьют и ничего не остановят, а разве что почти бесполезно полягут все как один…

Но отчетность есть отчетность, а потому все новоприбывшие войска совершенно незамедлительно следовало бросать на затыкание прорех в весьма исключительно, надо сказать, протяженной линии фронта.

А, кроме того, при советской системе многоглавого, а все-таки отчаянно при этом бестолкового командования, понять, где свои, а где немцы, было порой очень даже непросто, раз все подчас столь отчаянно перемешивалось во времена всякого до чего только сумасшедшего натиска того самого массивного как слон в посудной лавке наступления.

Ну, а потому те же танки порою поболее своих давили, нежели чем истинных лютых врагов.