Теперь необходимо установить кто ходил в этот лесок в последнее время. И делать это нужно негласно, не раскрывая сути. Про захоронение вообще лучше молчать, вот когда что-то немного прояснится, тогда и можно будет придать это обстоятельство огласке. А пока, рот на замок.

Капитан Ожогин отряхнулся, поправил головной убор, зажал подмышкой свою верную спутницу – папку с документами и стал спускаться к селу. Мысли полицейского обтачивали возможные варианты дальнейших событий, просчитывали ходы и выходы, предлагали и отклоняли подозреваемых. На лице офицера хоть и читалась озабоченность, но он находился в приподнятом настроении, и испытывал азарт. Он верил в свои силы и в то, что ему удастся восстановить справедливость, и все причастные к хищениям предстанут перед судом. Уголки губ Фёдора Сергеевича кривились в улыбке, а глаза лучились уверенностью и упорством. Нужно срочно было отвлечься, выпить кофе например.

В кармане запищал служебный мобильник. Звонила фельдшер Родина.

– Слушаю, Ожогин, – бросил в трубку участковый.

– Фëдор Сергеевич, здравствуйте, у нас тут дедушка скончался, придите пожалуйста. Улица Зелëная дом пять. Смерть очевидная, не криминал, но вы же знаете, порядок такой…

– Хорошо, через десять минут буду, – буркнул офицер, а про себя подумал: "накрылся мой кофе медным тазом".

Но ничего не поделаешь, нужно идти.

***

Эльвира Альбертовна встречала Фёдора Сергеевича у ворот.

– Николаев Игорь Васильевич, двадцатое августа сорок девятого года рождения. Значился как диабетик и сердечник. Состоял на учëте. Диагноз – обширный инфаркт, скончался около трёх часов назад. Жена обнаружила.

– Понял, спасибо. Тело перемещали?

– Нет, Фёдор Сергеевич, вас ждём.

"В принципе, неплохая тётенька," – отметил про себя капитан, когда фельдшер вела его в дом, – "и почему я раньше не обращал на неё внимание?" Родина, будто услышав мысли своего спутника, активнее завиляла объëмным задом, обтянутым синими штанами медицинской униформы.

В избе взору Ожогина предстало тело скоропостижно скончавшегося господина Николаева. Оно лежало в прихожей в позе зародыша, его кожа цветом напоминала свежую простыню. Рядом на стульчике ссутулившись сидела дама преклонного возраста и что-то причитала одними губами. Кажется молилась.

– Здравствуйте, – шёпотом произнёс Ожогин, – вы позволите осмотреть тело?

– Ради бога, – ответила женщина, вздрагивающим от слëз голосом, – я пойду пожалуй, в соседнюю комнату, а то не по-себе как-то.

– Вы супруга?

– Да. Надежда Климовна.

Женщина вышла, а капитан снял фуражку, отложил папку и приступил к осмотру.

Запечатлев покойного на камеру мобильного телефона, участковый расстегнул рубаху и осмотрел корпус, несколько раз перевернув тело с одного бока на другой. Не обнаружив на корпусе телесных повреждений, он переключился на другие части тела, ноги и руки. Когда процедура была окончена, Фёдор пригласил Надежду Климовну.

– Мне нужно заполнить несколько бланков, где я могу присесть?

– Да, конечно, сейчас, – всхлипнула хозяйка и предложила полицейскому пройти в комнату, где по центру располагался письменный стол и несколько стульев.

Определив гостю место, Надежда Климовна удалилась. Стул противно скрипнул под тяжестью капитана, нарушая гробовую тишину. Фёдор Сергеевич достал бланки и принялся писать. Но вдруг его взгляд зацепился за дальний угол, туда, где под несколькими иконами, расположенными под самым потолком, валялась какая-то одежда. Она была скомкана и чем-то запачкана. И запах… Этот запах участковый инспектор сегодня уже ощущал… Да, точно! Такой же "аромат" источали коровьи останки в лесу! Правда там запах был во сто крат сильнее, а здесь так, лишь тонкие нотки.