Про Отца Сергия и мир вокруг него (13 глав) Сергей Стуклов
ГЛАВА ПЕРВАЯ. «Разбор персонажей»
Протагонист:
Степан Касатский (Отец Сергий, Стива):
– Мальчик выдавался блестящими способностями и огромным самолюбием, вследствие чего он был первым и по наукам, в особенности по математике, к которой он имел особенное пристрастие, и по фронту и верховой езде. Несмотря на свой выше обыкновенного рост, он был красив и ловок. Кроме того, и по поведению он был бы образцовым кадетом, если бы не его вспыльчивость. Он не пил, не распутничал и был замечательно правдив. Одно, что мешало ему быть образцовым, были находившие на него вспышки гнева, во время которых он совершенно терял самообладание и делался зверем
– Николай Павлович знал его еще в корпусе и отличал его и после в полку, так что ему пророчили флигель-адъютантство
– Он был не такой красавец, каким она воображала его, но он был прекрасен в ее глазах. Вьющиеся с проседью волосы головы и бороды, правильный тонкий нос и, как угли, горящие глаза, когда он прямо взглядывал, поразили ее
– она смутила его – этого прелестного, поразительного, странного, привлекательного мужчину
– Да, такого человека можно полюбить. Эти глаза. И это простое, благородное и – как он ни бормочи молитвы – и страстное лицо! – думала она. – Нас, женщин, не обманешь. Еще когда он придвинул лицо к стеклу и увидал меня, и понял, и узнал. В глазах блеснуло и припечаталось. Он полюбил, пожелал меня. Да, пожелал
– Отец Сергий жил шестой год в затворе. Ему было сорок девять лет. Жизнь его была трудная. Не трудами поста и молитвы, это были не труды, а внутренней борьбой, которой он никак не ожидал. Источников борьбы было два: сомнение и плотская похоть
– Зачем весь мир, вся прелесть его, если он греховен и надо отречься от него? Зачем ты сделал этот соблазн? Соблазн? Но не соблазн ли то, что я хочу уйти от радостей мира и что-то готовлю там, где ничего нет, может быть. – Сказал он себе и ужаснулся, омерзился на самого себя. – Гадина! Гадина! Хочешь быть святым», – начал он бранить себя. И стал на молитву
– и опустился на колена тем привычным правильным движением, в котором, в движении в самом, он находил утешение и удовольствие. Он опустился, волосы повисли ему на лицо, и прижал оголявшийся уже лоб к сырой, холодной полосушке. (В полу дуло.)
– Так прошло девять лет в монастыре и тринадцать в уединении. Отец Сергий имел вид старца: борода у него была длинная и седая, но волосы, хотя и редкие, еще черные и курчавые
– Восемь месяцев проходил так Касатский, на девятом месяце его задержали в губернском городе, в приюте, в котором он ночевал с странниками, и как беспаспортного взяли в часть. На вопросы, где его билет и кто он, он отвечал, что билета у него нет, а что он раб божий. Его причислили к бродягам, судили и сослали в Сибирь
4 женских персонажа:
1) Графиня Короткова:
– красавица фрейлина, пользующаяся особой милостью императрицы
– он избрал девушку, красавицу, придворную, не только свою в том обществе, в которое он хотел вступить, но такую, с которой старались сближаться все самые высоко и твердо поставленные в высшем кругу люди
– она была необыкновенно привлекательна, и он скоро влюбился в нее
2) Маковкина:
– разводная жена, красавица, богачка и чудачка, удивлявшая и мутившая город своими выходками
– голос женщины, нежный, робкий и милый
– Она. Да, она, женщина в шубе с белой длинной шерстью, в шапке, с милым, милым, добрым испуганным лицом, тут, в двух вершках от его лица, пригнувшись к нему. Глаза их встретились и узнали друг друга. Не то чтобы они видели когда друг друга: они никогда не видались, но во взгляде, которым они обменялись, они (особенно он) почувствовали, что они знают друг друга, понятны друг другу
– Не съем же я вас. Ради бога, пустите. Я озябла наконец. Она сказала это плачущим почти голосом
– она засмеялась громче, и смех этот, веселый, натуральный, добрый, действительно подействовал на него
– Он слышал, как она шуршала шелковой тканью, снимая платье, как она ступала босыми ногами по полу; он слышал, как она терла себе рукой ноги. Он чувствовал, что он слаб и что всякую минуту может погибнуть, и потому не переставая молился. Он испытывал нечто подобное тому, что должен испытывать тот сказочный герой, который должен был идти не оглядываясь. Так и Сергий слышал, чуял, что опасность, погибель тут, над ним, вокруг него, и он может спастись, только ни на минуту не оглядываясь на нее. Но вдруг желание взглянуть охватило его. В то же мгновение она сказала: – Послушайте, это бесчеловечно. Я могу умереть.
– Через год она была пострижена малым постригом и жила строгой жизнью в монастыре под руководительством затворника Арсения, который изредка писал ей письма
3) Марья:
– единственная дочь купца, больная, не шедшая замуж
– девица двадцати двух лет, заболела два года тому назад, после скоропостижной смерти матери, ахнула, как говорит купец, и с тех пор повредилась
– слабости она особой не имеет и корпусна, а только нерастениха, как доктор сказывал
– белокурая, чрезвычайно белая, бледная, полная, чрезвычайно короткая девушка, с испуганным детским лицом и очень развитыми женскими формами
– чувственна и слабоумна
– Ему было приятно узнать, что купцовой дочери двадцать два года, и хотелось знать, красива ли она. И, спрашивая о ее слабости, он именно хотел знать, имеет ли она женскую прелесть, или нет
– Ты будешь здорова, – сказал он. – Молись.
– Что молиться, я молилась, ничего не помогает. – И она всё улыбалась. – Вот вы помолитесь да руки на меня наложите. Я во сне вас видела.
– Как видела?
– Видела, что вы вот так ручку наложили мне на грудь. – Она взяла его руку и прижала ее к своей груди. – Вот сюда.
Он отдал ей свою правую руку.
– Как тебя звать? – спросил он, дрожа всем телом и чувствуя, что он побежден, что похоть ушла уже из-под руководства.
– Марья. А что?
Она взяла руку и поцеловала ее, а потом одной рукой обвила его за пояс и прижимала к себе.
– Что ты? – сказал он. – Марья. Ты дьявол.
– Ну, авось ничего.
И она, обнимая его, села с ним на кровать.
4) Пашенька (Прасковья Михайловна):
– в детстве: худенькая девочка с большими кроткими глазами и жалким, робким лицом; краснеет пятнами и становится жалкой, такой жалкой, что совестно и что никогда забыть нельзя этой ее кривой, доброй, покорной улыбки
– в молодости: не сказать глупая, но безвкусная, ничтожная и жалкая
– в старости: Пашенька уж давно была не Пашенька, а старая, высохшая, сморщенная Прасковья Михайловна
3 мужских персонажа:
1) Николай I (император Николай Павлович):
– всякий приезд Николая Павловича в корпус, – а он часто езжал к ним, – когда входила бодрым шагом эта высокая, с выпяченной грудью, горбатым носом над усами и с подрезанными бакенбардами фигура в военном сюртуке и могучим голосом здоровалась с кадетами, Касатский испытывал восторг влюбленного, такой же, какой он испытывал после, когда встречал предмет любви
– Если бы тот, кто был любовником его невесты, был бы частный человек, он убил бы его, но это был обожаемый царь
2) Игумен:
– ловкий человек, делавший духовную карьеру, в высшей степени антипатичен Сергию
– короткие пухлые ручки из-под ризы над толстым телом и животом
– красное толстое лицо с лысиной
3) Генерал (муж графини Коротковой):
– военный в генеральском свитском мундире с вензелями и аксельбантами
– выхоленное лицо с самодовольной улыбкой, запах вина изо рта, и запах сигар от бакенбард
ГЛАВА ВТОРАЯ. «Анализ»
Всё мне близко и дорого в этом творении Толстого, но хочу сказать о самом главном. Почему судьба Отца Сергия сложилась в конце концов так трагично? В течение всего повествования он методично гнул свою линию. Сначала, когда узнал, что его невеста, красавица-фрейлина графиня Короткова, была любовницей императора, то отказался от нее. Потом усердно боролся с соблазнами прелюбодеяния и похоти в монастыре. Потом, когда он стал затворником, его настигло еще одно большое испытание в лице красавицы-вдовы Маковкиной.
Он успешно прошел через это испытание путем неимоверных усилий – через членовредительство – отрубание себе пальца. Это был настолько сильный поступок, что после него он стал целителем. И тут новое испытание в лице умалишенной девушки Марьи, дочери купца, которую он должен был исцелить. Должен был, да не исцелил, а она его "исцелила" – соблазнила. Что не получилось у красавиц Коротковой и Маковкиной, получилось у "поврежденной" Марьи. Как так? Задал мне Лев Николаевич загадку. Но я ее разгадал. Дело вот в чем:
Когда я крестился в начале 1999 года, батюшка, который руководил процессом, задал мне один вопрос:
– Какой грех является самым страшным?
Я, не долго думая, говорю:
– Убийство
Он мне коротко:
– Нет
Я опять, не долго думая:
– Самоубийство
Он опять коротко:
– Нет
Тогда я говорю:
– Сдаюсь
А он мне:
– Гордыня – вот самый страшный грех
И покрестил меня.
Я совершенно тогда не въехал, что за гордыня такая. Пробовал спросить у родных – они сделали предположение, что это "гордость", т.к. очень созвучно "гордыне". Этот ответ меня особо не удовлетворил. И я как то забыл постепенно про это. Проходит лет 10 и я начинаю увлекаться классической русской литературой 19го века. Читаю-читаю и мне попадается "Обыкновенная история" Гончарова. Прекрасная вещь, которая меня очаровала. Думаю – надо тогда прочитать всю его знаменитую трилогию. Продолжил "Обломовым". И закончил "Обрывом". И вот тут то в "Обрыве" я наконец нашел ответ на вопрос, что такое гордыня. Бабушка главного героя прочитала ему нравоучительную лекцию, которую я уже совсем забыл, но хорошо запомнил ее смысл. А смысл был прост – людей губит зазнайство. Там она (а вернее Иван Александрович) все очень красиво расписала – я сейчас не воспроизведу. Если интересно – почитайте – это буквально полстраницы. Запутали меня получается раньше с гордостью. Гордость – это хорошо. Это когда ты защищаешь свое человеческое достоинство, умеешь за себя постоять, не даешь себя унизить. А гордыня, хоть и созвучно очень, но это совсем другое – это зазнайство. То есть, если ты возгордился, то это можно трактовать, что ты зазнался. То есть возвысил или возвеличил себя.
