– Полагаю, сперва нужно осмотреть место происшествия и опросить свидетелей, – сказал Рыбин и погрузился в глубокие раздумья.

– Простите… Но разве это уже не проделала полиция?

Повозка тронулась, и ежесекундно проваливаясь в ямы, заскрежетала в сторону центра города. После очередной колдобины Компаньон звонко щелкнул зубами, больно прикусил язык и прослезился. Рыбин, не выплывая из задумья, пробубнил:

– Полиция? С какой такой стати?..

Убийство, – думал Рыбин. Зверское убийство человека. Зверское, подлое, гнусное убийство. Это ужасно. Жил себе человек на свете, творил, мастерил, кого-то любил, был кем-то любим… А потом вдруг его жизнь прерывается, причем прерывается чьей-то поганой рукой, не имеющей на это никакого права. Это действительно ужасно. Но куда ужаснее тот факт, что человек, взявши на себя столько обязательств, не смог их выполнить и подвел столько хороших людей… Ах, бедная моя шинель, ах, бедный я. Чувство злости и тревоги овладевали им, переполняли его; но вместе с тем, было и какое-то приятное ощущение, некое ностальгическое чувство: с ним снова старый добрый друг, снова интересное и загадочное задание, позволяющее размять стареющие кости. Но чего-то явственно не хватало. Кого-то не менее близкого, кого-то, кто так же сопровождал его былые приключения. Кот же! Старый добрый Отвязанный Кот. Надо бы вновь навестить его в монастыре…

Ход мыслей был прерван наружным шумом: на тротуаре стоял мальчишка-газетчик и горланил:

– Свежие новости! За дело об убийстве скорняка берется известный частный детектив Рыбин! Свежие новости!..

Рыбин скомандовал извозчику остановиться, подозвал мальчугана, и, выхватив у него из рук газету, со всем своим грозным видом стал вчитываться в передовицу.

– Вот она, флава! – придерживая рукой подбородок произнес Компаньон. – О, гофподин дю Бувуа! Добвый день!

Рыбин оторвался от чтения. Рядом с бричкой, сверкая своими грандиозными усами, стоял поджарый француз, и, разразившись львиным рыком, приподнял цилиндр в приветствии.

– Я слышаль уже, что ви будете расследовать убийство! Прошу вашего позволения помогать вам, мсье.

Рыбин состроил недовольную мину и открыл было рот, чтобы объявить об отказе, но француз перебил его:

– Потому что я знать, кто есть убийца!

– Сначала ви должны обещать, что возьмьоте меня в помощники! Только тогда я вам расскажу о ле мёртрье! Об убийце!

– Хорошо, дю Буржуа, – сказал Рыбин. – Говорите скорей, не томите, что вам известно?

– Ви только что пообещали, что до конца дела я могу помогать вам, да? Ви дайоте слово жентельмена? – не унимался француз.

– Да-да, говорите уже скорее.

Компаньон внимательно смотрел то на одного, то на другого. Перспектива скорой и не требующей усилий развязки этого дела прельщала неимоверно. На лице его явственно выражалось нетерпение.

– Убийца – дворьецкий! – с выражением победителя произнес француз, скрестил руки на груди, встал в позу гордеца и явно ожидал похвалы и аплодисментов.

– Какой такой дворьецкий? – разочарованно произнес Рыбин.

– Как какой? – удивился француз. – Ви не знаете? Все же знают, что убийца всегда дворьецкий! Во всех детьективных книгах написано про это!

– Ува, повучик! Нам остается только найти этого фамого двовефкого, и дело в фляпе! – Компаньон радостно хлопал в ладоши и глупо улыбался.

Рыбин досадливо поморщился, тяжело вздохнул и уткнулся лицом в ладони, но, проявив изрядную степень спокойствия, ничего не сказал.

– Эй, господин хороший, монету-та будете платить за газету? – мальчишка-газетчик стоял с протянутой рукой в ожидании. Рыбин посмотрел на него пренебрежительно: