Ну, а Фирины мысли совершенно очевидны – как же теперь с Левой?! Ей было крайне унизительно просить Таню, такую незначимую в семье, за своего блестящего сына, но она просила. Ее альтернативный фактор – что будет, если она не добьется своего, – был самый сильный: Лева перечеркнет свою жизнь. Таня казалась ей бессердечной эгоисткой с придуманной любовью – ну скажи ты мальчику «люблю», пусть уже он поедет и победит и не ломает из-за тебя свою жизнь…

Фира – герой, а Кутельманы – греческий хор.

Потом, когда все свершилось, Гриша Перельман уехал на олимпиаду, а Лева не поехал, и Фире, и греческому хору стало легче – какая ни есть определенность лучше, чем воспаленное сознание, когда как на горках: то надеялись, Лева одумается, поедет, то отчаяние – нет, не поедет… У Кутельманов в этой истории был сильный альтернативный фактор – они боялись из-за глупой истории с детьми потерять Фирину дружбу. Бедная Таня с ее придуманной любовью к Поэту в этом клубке «любви и дружбы» – пешка. Но и у нее был свой альтернативный фактор – потеря достоинства. Что же, ей так и быть пешкой?

Остается вопрос – как такая история могла случиться в интеллигентной семье?

Но если подумать, это именно что очень интеллигентская история: заставить полюбить ради математики… Профессорская дочка и рокер, непризнанный гений с печатью смерти, и – все для детей, скрипка, математика – математика как самое прекрасное в мире… и заставить полюбить ради математики, почему нет?..

– Эмка, Фаинка, не ссорьтесь… Я пойду?.. Илюшка, наверное, проснулся, а меня нет… – сказала Фира.

Ну, а Илья, как обычно, все самое неприятное проспал.

30 апреля

Алена меня спасла. Мне стало слишком много всего плохого: и Поэт, и их предательство, и что они меня никогда не любили. Господи, Алена! Сколько же нужно иметь благородства, чтобы рассказать все это про себя, ЧТОБЫ МНЕ ПОМОЧЬ, чтобы я поняла – бывает такое, что нужно сжать зубы и терпеть.

Я сказала Алене: «Моя жизнь кончена, они меня никогда не любили». Алена фыркнула.

Я сказала: «Моя жизнь кончена, я всегда буду любить Поэта». Алена фыркнула.

Я сказала: «Я правда больше не хочу жить».

«Знаешь, почему я стала валютной проституткой?»

Я машинально сказала «нет» и вдруг поняла, что она сказала. Алена – проститутка?!

Она раньше рассказывала мне, как нормальные девочки, студентки, становятся валютными проститутками. Это или шантаж КГБ из-за какой-то провинности, или подстава на деньги, или все вместе. Например, девочка покупает джинсы в туалете Гостиного Двора. Ее ведут в милицию, по дороге подсовывают в карман 10 долларов. Пугают: «Сообщим в институт и родителям на работу, и кстати, у тебя есть брат, ему пора в армии послужить… Но ты можешь искупить свою вину. Как? Нужно войти в доверие к одному человеку, притвориться проституткой, переспать с ним, тебя не убудет, еще и денег заработаешь. Только не надо разыгрывать трагедии, всего один раз…» Девочка – думает «ладно, один раз…» – но один раз не бывает, коготок увяз – всей птичке пропасть.

Но Алена! Причина, по которой Алена стала проституткой, идиотская, немыслимая, так не бывает!

Алена сказала, что она проститутка для тех, кому нужна девственница. Она рассказывала, а я сидела как во сне!

У нее было пять клиентов. Первый был японец. Ему нужно было, чтобы Алена плакала и боялась.

Заплакать Алена не смогла, а боялась по-настоящему. Японец так хвалил Алену Капитану, что тот сказал Алене «ну, ты просто Комиссаржевская». Я не сказала Алене ни слова про Капитана, не хотела быть как моя мама, которая всегда говорит «а я тебя предупреждала!». Почему Комиссаржевская? Наверное, Капитан не знал других великих актрис, а рядом с «Европой» театр им. Комиссаржевской.