– Вот дает, бестия! – прошептал наш новоявленный Дроздов.

Он притаился и, затаенно, боясь вспугнуть лесную красавицу, наблюдал за диковинным зверьком.

– Запасы себе на зиму готовит. Вон же хлеб лежит, печенье, конфеты, консервы, колбаса. Нет, видите ли, ей кавуна подавай. Вот, зараза рыжая! – любовался Володя, боясь, лишний раз пошевельнуться.

Белка, тем временем, оторвала себе заветный кусочек лакомства и вместе с ним начала аккуратно взбираться на близстоящее здоровенное дерево. Пьяный любитель животных стал подкрадываться, дабы не пропустить ничего интересного. Легонечко ступая по земле, чтобы не хрустнула ни одна веточка, он подошел вплотную к месту наблюдения и стал всматриваться вверх. Увиденное превзошло все непредсказуемые ожидания. На всех ветках, которые более или менее были по-мощней, начиная от ствола, находились целые залежи продовольствия, причем со стола, поставленного под деревом.

– Вот, сучка, воровка драная! А я арбузы, почему она только арбузы? Да, тут на случай ядерной войны запасов сложено. Я вместе с ней любую зиму не голодая проживу, – ворчал наш верный наблюдатель за пушистыми белками.

И, действительно, на дереве было все: и хлеб, и колбаса, и печенье с конфетами, и даже макароны, но больше всего занимали место, конечно, арбузы.. Их было видимо невидимо: на разных высотах большие куски и маленькие, и уже засушенные, и на половину, и, конечно, свежие, только что принесенные. Чудо белка водрузила в веточную расщелину очередную украденную добычу и, увидев непрошеного посетителя, перепрыгнула на соседнее дерево, поскакав с ветки на ветку по своим беличьим делам.

– И че, я ее раньше-то не видел? – подумал Вова, направляясь к вагончику.

– А ты пей побольше, да рыгай почаще! – ответил ему внутренний голос.

– Иди вон, подонок! – заткнул Володя внутренний голос, вваливаясь в опочивальню.

– А помнишь, как ты лисят весной чуть не погубил? – не унимался вражина.

– Помню… как не помнить.

Лежа на топчане, степенно задремывая, наш герой прокрутил в нетрезвой башке ту самую картину полугодовалой давности…

Чтобы унять интерес читателя, мне, как автору, тут же необходимо рассказать о том невероятном событии, случившимся весной.

Долгожданная весна! Уже была такая мысль, что и не дождемся. Но ее не зовут, не приглашают, её даже не купишь. Когда наступает время, она сама приходит. Вот и тогда нахлынула почти внезапно. Вроде бы по числам календаря примерно знаешь, что наступил период ее долгожданного царствия, но все равно, как будто вывернула из-за угла и предстала перед нами во всей своей красе. Выперлась на самый передний план в цветной коротенькой юбчонке, делает игриво реверанс и говорит:

– Здрасьте, я пришла!

Начиная с марта, ой как время бежит, как зимний снежный ком для бабы. Он тоже вначале маленький, потом накатывается, накатывается, делается все больше и больше, затем становится уж очень огромным, пока не развалится. Так и весной – солнце ярче и ярче, а значит теплей и теплей. Вот и снег уже почти растаял, оставив на память о себе небольшие клочки белизны перед посадками деревьев с северной стороны. С утра еще подмораживает, но это уже не имеет никакого значения, так как бегут со всех склонов полноводные ручьи и ни при каких обстоятельствах, ты хоть застрелись, ничем их не остановишь. Так же, как не остановишь время, которое поставило перед нами ту самую жирную точку, точку отправления весеннего развития.

Внезапно появились первые подснежники, синие пролески, которых тут же сменяют желтые и красные. Загудели пчелки, делающие первые облеты по своей территории, еще не улетая слишком далеко от своих родных домиков. Не успели и глазом моргнуть, как зацвел тёрн, показывая нам ярко-белые блестящие на солнце великие облака нежных, очаровательных соцветий. Еще немного и абсолютно всё кругом покрывается чудесными и неповторимыми по своей красоте нежными прелестями цветочного разнообразия. Наконец, распускаются целые плантации небесно воздушных, удивительно роскошных ландышей, убедительно говорящих о том, что весна наступила окончательно и бесповоротно. При этом она даже неудержимо начинает уступать свои права, приближающемуся на всех возможных парах жаркому, но родному лету.