Арес далеко не так безмятежен, как я.

— Ирис, ты…

— Не обращай внимания. Это все «Спокуха».

— «Спокуха» это?.. — глядит на меня вопросительно светлый.

— Успокоительное снадобье, что я приняла, — демонстрирую маленький квадратный конвертик, совершенно пустой. — Но я переборщила, кажется… На деле мне ужасно стыдно за все, что я тут устроила.

— Ирис, это не опасно? — Арес забирает пакетик из моих рук.

Нюхает его и пожимает плечами.

— Никто не умер ни разу, — шучу, но смеяться даже не тянет. — Адепты принимают «Спокуху» перед экзаменами, думать не мешает, а нервы держит в узде.

— Ладно, верю. Ты прости, что я так уставился. Оторопел от неожиданности, — светлый ерошит волосы на затылке, и этот жест кажется мне таким родным и правильным.

— Давай просто забудем об этом?

Арес не успевает ответить, когда в дверь снова стучат, и я открываю.

— Ирис, ты готова? — Гейл окидывает взглядом комнату, отмечая беспорядок и мое бледное лицо. И, похоже, делает неверные выводы: — Чистой ауры! Дарро, ты ночевал здесь?

— Чистой ауры, Гейл. Нет, я только что пришел, — вежливо отвечает ей светлый.

— Ирис, собираемся у главного входа. У тебя десять минут, чтобы съесть бутерброд или булочку, — подруга сует мне два бумажных пакета.

Несмотря на успокоительное, испытываю приступ благодарности. Никакие слова сейчас не помогут мне выразить эмоции, поэтому заключаю подругу в объятия:

— Прости…

— Что это с ней? — интересуется у Ареса Гейл.

Ее еще более невозмутимый, чем обычно, тон наводит меня на подозрения.

— Гейл? Ты тоже принимала «Спокуху»? — отвечает вопросом на вопрос светлый.

— Немножко.

Арес сдавленно усмехается, за что мы одариваем его невозмутимыми взглядами, веселя еще больше.

— Ладно. Так понимаю, есть ты не будешь? — слова Гейл звучат утвердительно.

— Не смогу. Извини, передаю пакеты Аресу.

— Тогда выходим, — командует Гейл.

Кивнув Аресу, следую за ней и вдруг вспоминаю:

— Ой! Я едва не забыла спас-амулет. Не жди, встретимся на улице, — возвращаюсь в свою комнату.

Темно-зеленый камешек неправильной формы по-прежнему лежит на тумбочке. Он перевит серебряной проволочкой с петелькой на конце — хочешь на цепочку вешай вроде кулона, а хочешь — к заколке или еще куда-нибудь цепляй.

«Поднимайся, лентяйка! Тебе еще бр-р-раслет делать», — звучит в голове хриплый голос Птица.

Украшений в моей шкатулке не слишком много. Перебираю их в поисках того самого браслета, о котором говорил Птиц. Вынимаю, разглядывая серые и черные камешки, совершенно не волшебные. Они свободно болтаются на серебряной основе, словно ягоды на ветке. То, что надо!

Нанизываю туда же спас-амулет и принимаюсь сражаться с застежкой, вспомнив, почему я так редко ношу эту вещь.

— Давай помогу, — в комнату входит Арес.

Его теплые пальцы касаются моего запястья, легко справляясь с тугим замочком. Закончив, светлый отступает, а я смотрюсь в небольшое овальное зеркало над туалетным столиком, по привычке то вставая на цыпочки, то приседая, чтобы вместиться. В отражении строгая и немного бледная девушка с равнодушным взглядом и растрепанными волосами поправляет пиджак.

— Может, косу заплести? Как считаешь? Только я сама не справлюсь…

Зная свои способности, понимаю, что переплетать придется раз десять, я точно опоздаю. А болтушек-фей звать и отвечать на неудобные вопросы насчет Птица не хочется. Что из меня за хозяйка такая, которая фамильяров развоплощает ради забавы? Узнают, тут же разорвут контракт. Я им обязательно во всем признаюсь, но только не сейчас, не перед испытанием…

Светлый без слов меня понимает.

— Можно? — касается моих волос, собирая их пальцами.