– Да не она это. И ты знал, что не она! – Валек разозлился. – Ты просто в очередной раз захотел поглядеть на голую душу, как другие заглядывают под платья… Сколько раз Учитель говорил, что нельзя этого делать. Это же подло!

– Это не подло. Она такая добрая на вид, такая любящая… я хотел увидеть любящую душу. Обожаю разглядывать любящие души. Хочешь знать, какая у нее душа?

– Нет, не хочу, – спешно отрекся Валек, сообразив, что, сказав «да», тут же перейдет в разряд подсматривающих.

– Серая у нее душа! Тусклая и серая. Как шкурка хомука. Но мы можем в ее доме безопасно отдохнуть пару дней, не загрызет, не отравит. Кормить будет кашей да хлебом. Может быть, даже сливок к каше предложит. Ты монеты спрячь в потайной карман: она их непременно назад потребует, если узнает, что дочка заговариваться будет до скончания дней.

– Ты собрался здесь отдыхать? – изумился травник.

– Все равно до следующего утра мне не встать. Глупо отправляться спать к соседям, если мы спасли дочь хозяйки. Извлечем максимум полезного из данной ситуации.

– Да ты смеешься! Мы уж десятый день бежим. И вдруг – целые сутки торчать на одном месте!

– Северная граница далеко. Говорю, здесь безопасно. И это не та Марта, я проверил.

– Я бы не сказал, что Монакское княжество осталось далеко. По мне, очень даже близко до границы.

Но, видя, что друг в самом деле не может подняться, Валек махнул рукой и принялся заваривать сушеные листья каменного гостя, чтобы напоить густым черным отваром Эдгара, а заодно и спасенную девчонку.

После возвращения Кайлы Эдгар почти все время дремал, но на блаженных травах сонной поляны проводил не более получаса – Толстый Карл непременно выталкивал его в явь.

– Нечего тебе тут делать сейчас. На сон какой-нибудь чудной засмотришься и не вернешься.

– Я же не питаюсь снами, как ты…

– Иди, иди! Вижу, тебя к пепельным полям тянет! – Карл, взобравшись на плечо, толкал выкликателя лапками в затылок.

– Мне с тобой скучно, – выговаривал Толстый Карл. – Почему тебе все время снится одно и то же? Нет, что-нибудь новенькое – замок какой-нибудь сказочный, принцесса-куколка, турнир, состязание менестрелей. Или ты забыл, что я питаюсь снами? Эту зеленую полянку я и так все время вижу. Каженный день и каженную ночь. Надоело!

– Карл, хватит бурчать. Лучше скажи, на этой стороне случается, что колокол гудит?

– Откуда здесь колокола, Эдгар! Сам посуди! Где такой колокол может висеть? Кто в него бить станет!

– Он ниоткуда звучит. И висит нигде.

– Ты слышал такой колокол?

Эдгар кивнул.

– Тебе показалось. Может, это ветер выл, а ты решил, что колокол.

– А Марта… ты знаешь, кто такая Марта?

– Из выкликателей?

– Вероятно.

– Знаю. Но тебе с ней на этой стороне лучше не встречаться. Она только дунет – ты улетишь прямиком к реке. И уже не вернешься.

– А на той стороне? В реальности?

– Про ту сторону я ничего не знаю. Та сторона для людей, пеплоеды туда не заглядывают.

Князь Монакский, владетель замка и небольшого, но цветущего круга земли, послал за Эдгаром, чтобы вызвать душу для будущего второго ребенка. Прислал авансом несколько серебряных монет, провожатого и охрану с лошадьми. Когда речь шла о жизни, Эдгар всегда брался за дело, даже если путь был далекий и награда сомнительной. Жизнь сама по себе того стоила. Впрочем, выкликателю зачастую не говорят, чего от него хотят: заверяют, предстоит свадьба, везут за десять лиг и привозят вовсе не к праздничному столу, а к запертым воротам крепости и, приставив нож к горлу, требуют: выкликни душу хозяина замка или придет тебе самому конец. Тело выкликателя уязвимо, как и тело любого человека, стаффер он или мейнорец. Невдомек грозящим, что выкликатель дает либо жизнь, либо смерть. Наемный убийца не может вдохнуть при зачатии новую душу, а зовущий души не способен убивать.