Усилие. Но о каком усилии ведёт речь Спаситель? Ведь стихом раньше Он говорит буквально следующее: «Из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его».

Чтобы понять слова Христа, необходимо отмотать назад, то есть прочитать главу с начала. А начинается она с того, что Иоанн потерял веру: «Ты ли Тот, Кого нам ожидать?» Прочувствуйте глубину трагедии: Иоанн видел Духа Святого в виде голубя, сходящего на Христа, слышал голос Бога, Который засвидетельствовал, что это именно Тот, Кого ожидает Израиль, но в темнице откровения померкли. Всё дело в том, что Иоанн Креститель был пророком Ветхого Завета, то есть жил напряжением сил человеческих. Именно в тюрьме они и иссякли. Но благодать Нового Завета не зарплата: сделал что-либо, приложил усилия, получил вознаграждение. Иоанн и те, к кому обращался Иисус, веками жили формулой «сделал-получил». Представляете, какое надо было приложить усилие, чтобы вспахать этот тысячелетний «бетон», чтобы принять милость, любовь, незаслуженное благорасположение Творца? Чтобы не своими законными силами пытаться располагать к себе Отца Небесного, но, напротив, остаться слабым, признать свои грехи, своё бессилие перед ними, несостоятельность и ждать движения от Господа? Человекам это невозможно, но не Богу, ибо человеческими силами Царствия Божиего не восхитить.

Однажды ученики просили Учителя умножить в них веру. Господь дал ошеломляющий ответ: её не надо умножать. Крупицы вполне достаточно, чтобы сдвинуть гору. А потом представил образ, зарисовку из повседневного быта человека того времени, который раскрыл секрет работы веры: не ты, не твоя сила, но Бог действует через тебя (см. Лк. 17:5—10). И чем больше умаляешься, тем больше проявляется вера.

Наше бессилие, слабость открывает дверь для силы Бога (см. 2 Кор. 12:9). Как сёрферы, что ждут волну, ни одному из них и в голову не придет мотивировать океан своим хорошим поведением: сегодня дал нищему, пусть придёт волна. Не кидают камни, чтобы её спровоцировать… Даже большие камни. Просто терпеливо ждут и верят, что волна придёт… Точнее, своим ожиданием являют веру. Так и наше бессилие в призвании: мы просто взываем о даре к Отцу, о сверхъестественной способности к тому, что любим, чтобы исполнить своё призвание, чтобы делать всё без ропота и сомнения (см. Флп. 2:14).

Да, есть сферы в нашей жизни, где мы прилагаем человеческие усилия: надеемся, прорываемся, волнуемся. Но опасно проецировать такое отношение на призвание: Богу Божие, а кесарю кесарево. И если понимать слова Иисуса как ещё больший напряг, ещё большее человеческое усилие, то точно попадаешь в разряд тех, кто вопросом: «А за что?» пытается заработать у Бога спасение своими делами. Даже в Книгах Царств мерилом для определения хорош царь или плох была именно вера (в Ветхозаветном её выражении), хотя есть много мужественных, деятельных, целеустремлённых личностей и среди отрицательных героев. Усилия человеческие в делах духовных приводят к разочарованию, к кораблекрушению в вере, а заканчиваются либо покаянием, либо потерей призвания.

Призвание не статично. Конечно, бывает так, что человек нашёл, полюбил и на всю жизнь. У меня есть знакомая пара, что влюбились друг в друга ещё в детском саду. Через школу, вуз пронесли чувство, сыграли свадьбу, родили детей, живут и радуются. Согласитесь, не часто такое встретишь. Гораздо чаще жена (муж) и первая детская любовь – это два разных человека. С призванием происходит похожая штука. Полюбил что-либо, а потом… появляется с одной стороны чувство неудовлетворенности, а с другой страх оставить нечто привычное, «скрепное». С одной стороны, Моисей горел призванием помочь своему народу, с другой – сорок лет пустыни, стада, жена, дети образовали комфортный мирок и принесли страх потерять его. Время перемен… Нашёл притчу на просторах Интернета. Суровый царь перед тем, как казнить преступника, предлагал выбор: быстро и безболезненно умереть либо открыть страшную чёрную дверь. Один из приговоренных выбрал лёгкую смерть, но последним желанием его было рассказать, что находится за дверью. А за дверью оказалась свобода, но ни один осуждённый не воспользовался последним шансом. Гедеону страшно было выйти из-под ига мадианитян, хотя очень хотелось… Большая страшная чёрная дверь.