Йона подумал: там было что-то с Туулой. Рыжей девочкой с белесыми ресницами и в розовых спортивных штанах. Сначала она крикнула, чтобы прочие замолчали, но она сказала еще что-то, пока девочки пытались перекричать друг друга.
Туула сказала, что Викки улизнула к своему хахалю.
Глава 30
Двухзвездочная гостиница “Ибис” располагалась на Тредгордсгатан, недалеко от сундсвалльского полицейского участка. Она была из тех гостиниц, где пахнет пылесосом, ковриками и застарелым сигаретным дымом. Фасад покрывала выкрашенная кремовой краской жесть. На стойке администратора – глубокая чаша с леденцами. Полиция переселила воспитанниц из Бригиттагордена в пять смежных номеров; в коридоре дежурили двое полицейских в форме.
Йона широко шагал по истертому полу.
Возле одной из дверей его ждала психолог Лиса Ерн. Темная челка с проседью, узкие губы нервно сжаты. Йона спросил:
– Туула уже здесь?
– Да, здесь…
Комиссар взялся за ручку двери, но Лиса сказала:
– Постойте! Насколько я поняла, вы находитесь здесь как наблюдатель от Государственной уголовной полиции и…
– Жизнь малыша под угрозой, – перебил комиссар.
– Туула почти ничего не говорит… Я как детский психолог рекомендую, к сожалению, подождать, пока она не проявит инициативу и сама не заговорит о том, что произошло..
– На это у нас нет времени. – И Йона снова взялся за ручку.
– Подождите, я… Очень важно быть на одной волне с ребенком. Не обвинять, не обращаться как с больным…
Йона открыл дверь и вошел в номер. Туула Лехти сидела на стуле, спиной к окнам. Совсем маленькая, всего двенадцать лет. Спортивный костюм, кроссовки.
Между пластинами жалюзи виднелись улица со стоящими на обочине машинами. На всех столах светлое фанерное покрытие, на полу – зеленый ковролин.
В глубине комнаты сидел, глядя в телефон, какой-то гладко причесанный мужчина в рубашке в синюю полоску. Опекун из социальной службы, понял Йона.
Комиссар уселся напротив Туулы, посмотрел на нее. Светлые брови, рыжие прямые волосы взъерошены.
– Мы встречались недавно. Сегодня утром, – начал он.
Девочка скрестила на животе веснушчатые руки. Губы у нее были узкими, почти бесцветными.
– Копа на мыло, – буркнула она.
Лиса Ерн обошла стол, села, нагнулась к девочке:
– Помнишь, я рассказывала, что иногда чувствую себя Дюймовочкой? Тут нет ничего странного. Только когда станешь взрослым, можно иногда почувствовать себя ростом с ноготок.
– Какие-то вы… смешные. – Туула взглянула Йоне в глаза. – Сами соображаете медленно? Или думаете, что это я медленно соображаю?
– Думаем, что ты соображаешь медленнее, чем нужно, – сказал комиссар.
Туула озадаченно улыбнулась и уже собралась было что-то сказать, но Лиса принялась убеждать ее, что это неправда и что комиссар просто пошутил.
Туула крепче обхватила себя руками и, надувшись, уставилась в стол.
– Ты вовсе не тугодумка, – повторила Лиса, переждав пару минут.
– Ну да, – прошептала Туула.
Она густо сплюнула прямо на стол и затихла, возя пальцем в плевке и растягивая его в звезду.
– Не хочешь поговорить? – шепнула Лиса.
– Только с финном, – еле слышно ответила Туула. Лиса, улыбаясь, переспросила:
– Что?
– Буду разговаривать только с финном. – Туула вздернула подбородок.
– Молодец, – натянуто улыбнулась психолог. Йона нажал кнопку диктофона, спокойно произнес формальности – время и место записи, перечислил присутствующих, назвал цель беседы.
– Как ты попала в Бригиттагорден? – начал он.
– Я жила в Лёвсте… Ну, там случилось кое-что, может, и не особо хорошее. – Туула потупилась. – Меня упекли в такое место… хотя я вроде еще маленькая для этого… Я вела себя спокойно, смотрела телик. Через год и четыре месяца меня перевели в Бригиттагорден.