Еще будучи инспектором службы надзора за нравами, Валантен пару раз сталкивался с этим гражданином, в официальных бумагах проходившим как Жоашен Ферран, но завсегдатаям «Корзинки принцев» он был известен под прозвищем Крутобедрая Тата. И Валантену этот гражданин не нравился. Во время разговоров со скользким как угорь, лукавым и уклончивым Ферраном у него всегда возникало впечатление, что он держит в руках переполненный ночной горшок.

В этот раз Тата вел себя не менее гнусно и на вопросы отвечал через губу. Знает ли он, где найти Бордосца и Образину? Нет, он не имеет об этом ни малейшего понятия. Не является ли Образина одним из его сотрудников? Действительно, означенный субъект служит здесь подсобным рабочим и заодно присматривает за порядком, чтобы какие-нибудь скандалисты не испортили репутацию заведения, однако вот уже два дня, как он не появлялся на рабочем месте и даже не потрудился предоставить объяснения. Часто ли означенный субъект себе такое позволяет? Еще чего не хватало! Персонал «Корзинки принцев» проходит тщательный отбор, к сотрудникам предъявляются строжайшие требования, и, если этот увалень не явится на службу в ближайшее время, Крутобедрая Тата сочтет себя вправе вышвырнуть его манатки за дверь. Стало быть, Образина живет здесь же, при заведении? Можно ли в таком случае осмотреть его комнату?

Последние два вопроса Феррана разозлили, его лицо сделалось непроницаемым, а напускная елейная вежливость дала сбой.

– Даже не мечтайте, – отрезал он. – Если только у вас нет официального разрешения на обыск в этом доме. А я сомневаюсь, что оно у вас есть, – всем известно, что вы более не числитесь в службе надзора за нравами. Забота о безупречной репутации нашего заведения не позволяет мне предоставлять первому встречному возможность бродить тут, где ему вздумается.

При обычных обстоятельствах Валантен не спустил бы Феррану столь презрительного тона – он терпеть не мог подонков, которые слишком много о себе мнят. Однако сейчас молодой человек позволил отвести себя к выходу без возражений. Короткого визита хватило, чтобы подтвердились его наихудшие опасения. Дело определенно приняло скверный оборот, Бордосец с Образиной совершили ошибку и поплатились за нее. Судьба обоих бандитов его ничуть не волновала, но исчезновение этих двоих могло означать только одно – что поганый Зверь ускользнул от него в очередной раз.

И от этой мысли у Валантена на душе кошки скребли.

На следующий день, будь у него возможность, Валантен с самого утра начал бы расследовать таинственное исчезновение Бордосца и Образины. Однако он уже пообещал посвятить всю первую половину воскресенья Аглаэ Марсо.

После того как вместе они прошли через опасные испытания и Валантен приоткрыл хорошенькой актрисе тайну своего прошлого – прошлого ребенка, пережившего насилие [25], – их отношения приняли двусмысленную форму любви-дружбы, когда каждый, из страха оттолкнуть другого, боялся совершить шаг, который можно было бы истолковать как слишком явную попытку сближения. Девушка продолжала играть в театре мадам Саки на бульваре Преступлений [26]– благодаря своим талантам она блистала в кровавых мелодрамах, пользовавшихся большой популярностью. Валантен регулярно бывал на ее спектаклях, аплодировал от души, а после вел Аглаэ ужинать в лучшие рестораны столицы. Этим их общение и ограничивалось, несмотря на очевидное взаимное влечение. Оба старались избегать интимных моментов, и оба надеялись, что время потихоньку само рассеет чувство неловкости, которое – как опять же казалось каждому из них – другой должен испытывать в его или ее присутствии.