– Послушай, Купер, – проговорил бледный и сердитый Чарльз, – зачем ты пугаешь этих легковерных женщин своими чумными рассказами? Черт возьми, если ты везде видишь призраков, тебе здесь не место и пора убираться вон. Я не хочу остаться без слуг. Здесь только что была старуха Беккет вместе с поваром и кухаркой, белыми, как оконная замазка. Они все выстроились в ряд, чтобы сообщить, что у меня в доме должен жить пастор, который ночевал бы среди них и изгонял дьявола! Клянусь моей душой, ты, старый труп, наполняющий их головы червями! Мег каждую ночь бегает в сторожку, боясь спать в доме, – все это твоих рук дело! Это из-за твоих бабкиных сказок, ты, иссохший старый Том из Бедлама[4]!

– Я не виноват, мастер Чарльз. Призраков нет ни в одной из моих историй. Наоборот – я все время твержу другим, что все это суеверия и вздор. У нас с миссис Беккет, скажу я вам, было много весьма неприятных разговоров. Что бы я ни думал, – многозначительно добавил старый Купер, искоса глядя на сквайра с выражением страха на лице.

Чарльз отвел глаза, сердито пробурчал себе под нос и отвернулся, чтобы выбить пепел из трубки. Затем, внезапно снова повернувшись к Тому, продолжил с бледным лицом, но уже не так грубовато, как раньше.

– Я знаю, ты не дурак, старина Купер, когда не хочешь им казаться. Предположим, что здесь и впрямь завелся призрак, – разве он стал бы разговаривать с этими дурехами? Когда-то у тебя имелась своя голова на плечах, Купер, – так не надевай на нее гусиную шапку, как говаривал мой бедный отец! Черт возьми, старина, не позволяй им быть идиотками и сводить друг друга с ума своей болтовней. Люди в округе не должны сплетничать о Гилингдене и обсуждать нашу семью. Не думаю, что тебе это нравится, старина Купер! Даже уверен, что тебе это не нравится… Женщины ушли из кухни – разведи там несильный огонь да набей свою трубку. Я присоединюсь к тебе, когда закончу курить эту, и мы немного подымим вместе и выпьем по стаканчику бренди.

Старый дворецкий отнесся с опаской к щедрому предложению хозяина: за все годы он не встречал такого снисхождения.

Но делать нечего, Том, по приказу хозяина, навел порядок в старой просторной кухне, удобно уселся, положив ноги на каминную решетку. На сосновом столе в большом медном подсвечнике горела кухонная свеча, стоявшая рядом с бутылкой бренди и стаканами. Трубка Купера тоже лежала там, готовая к использованию. Когда все приготовления завершились, старый дворецкий, который помнил предыдущие поколения хозяев и лучшие времена, погрузился в размышления, а затем постепенно и в глубокий сон.

Потревожил Купера низкий смех, раздавшийся возле головы. Ему снились старые времена и теперь показалось, что один из молодых джентльменов собирается подшутить над ним. Дворецкий что-то пробормотал во сне, после чего его разбудил строгий низкий голос, сказавший: «Ты не был на похоронах; я могу лишить тебя жизни, но лишь дерну за ухо». В тот же момент голову обожгла сильная боль, и слуга вскочил на ноги. Огонь в камине погас, и Купер замерз. Свеча догорала в подсвечнике, отбрасывая на белую стену длинные тени, которые плясали и подпрыгивали вверх-вниз от потолка до пола. И эти черные очертания напоминали двух мужчин в плащах, которых он вспомнил с отчетливым ужасом.

Дворецкий схватил свечу и со всей возможной поспешностью ринулся по коридору, на стенах которого продолжался танец черных теней. Купер очень желал добраться до своей комнаты до того, как свет погаснет. И тут его до полусмерти напугал внезапный звон колокольчика, который яростно дребезжал прямо над головой, вызывая к хозяину.