Из «Важных размышлений мистера С. Ключиса»,

том 11: «Тик».

Случаи, в которых тик ошибается: НИКОГДА.

Кроме того одного случая…

и того раза с летающей коровой.

В следующую минуту Луна и её семья (а также расхаживающий и разговаривающий скелет с ключами вместо пальцев) собрались перед портретом тёти Саммер. Картина снова переменилась – теперь тётя Саммер протягивала вперёд руки, словно отчаянно надеялась, что кто-нибудь влезет в полотно и вытащит её наружу.

– Да, вот это, право, обухом по голове, – сказал Скелет Ключис, склонив череп набок и разглядывая портрет. – Так ты говоришь, что эта картина появилась невесть откуда… и теперь юную леди, что изображена на ней, нигде не получается найти?

– Дедушка превратил тётю Саммер в картину, – повторила Луна. Саймон Паркер издал нервное попискивание, словно поддакивая ей.

– Сыр и печенье! – воскликнул Скелет Ключис. – Вот уж пустили макаку к бананам. Однако…

– Однако это просто смешные сосиски, все в одной связке! – встрял папа, тыча пальцем в портрет. – Это не может быть тётя Саммер. Она наверняка где-то в доме. Нельзя запихнуть человека в картину – это просто невозможно!

– Для призрака возможно, – возразила Луна.

Мама повернулась к девочке и положила руки ей на плечи.

– Солнечный лучик, картина – это просто картина, – проговорила она. – Я уверена, что есть совершенно разумное, разумно совершенное объяснение всему этому… Тётя Саммер, вероятно, утанцевала в восточное крыло. И нас точно не преследует призрак… разве что этот скелетный тип.

– Вот это верно, как виноград, – нет никаких привидений! – объявил Скелет Ключис, подхватив со стены картину. – Мы имеем дело с развоображаемым.

– Развоображаемым? – повторила мама. – Мистер Ключис, это выдуманное слово.

– А разве не все слова выдуманные? – задумчиво произнёс Скелет Ключис. – Но всё дело в том, что у некоторых нехочух-хитрюх просто неуёмное воображение. Уж кому это знать, как не мне – старина мистер Ключис сам когда-то был не более чем воображаемым другом, пока в один прекрасный день меня не вообразили так неуёмно, что я стал таким же настоящим, как ушные раковины! Попомните мой подбородко-клац, друзья-ребятушки, где-то в этом доме среди теней притаился ВД, ставший настоящим – развоображаемым.

Луна взглянула на Скелета Ключиса. «Развоображаемый? – подумала она, и слово завертелось у неё в голове. – Ну а этот голос? Я знаю этот голос…»

– Воображаемые друзья оживают? – сказал папа. – Вам следует поискать отговорку получше для своего вторжения и напускания нелепого недоумения на всех подряд…

– Отговорку? У меня тик! – гордо отозвался Скелет Ключис. – Небывалый дрязг в костях, который даёт мне знать, когда воображаемый друг был развоображён, – продолжал он. – Тик никогда не ошибается! Кроме того одного раза… двух, если считать происшествия с детёнышем-монстрёнышем… Как бы там ни было, вот, значит, думаю я важные думы у себя дома в своей Двержаве, как вдруг зубная боль пронизывает каждую мою косточку. Глядь и весть, тик на меня напал – произошло развоображение! И из всех бесчисленных дверей, которые я мог бы отпереть, тик привёл меня сюда, к вам!

– Не слишком правдоподобная история, – заметила мама, приподняв одну бровь. – Как выглядит этот развоображаемый невесть кто? Как вы?

– Как что угодно – у воображения нет пределов! – воскликнул мистер Ключис. – Но факт остаётся правдой, один из вас непременно развообразил ВД.

– ВД? – повторил папа.

– Воображаемого друга! Товарища мыслей, – отвечал скелет, обводя взглядом всех членов семейства по очереди. – Так кто из вас учинил развоображение? Подумайте хорошенько, дорогие нехочухи-хитрюхи…