– Фигурально выражаясь, на все сто.

– Отлично. А потому, на этой неделе зачет по материальной части, на следующей – будете сдавать штурману полка зачет по району действий. Ну, а мне НПП. Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.

И снова учёба. Лейтенант плотно сел за учебники, зашелестел картами. Что – то чертил, строил графики, исписывал листы формулами, приводя в изумление деда.

– Это ж по – каковски? – спросил Афанасий, заглядывая через офицерское плечо в тетрадь. – И на буковки не похоже. Одни крючки.

– Это, дед, астрономия.

– А при чем тут магазин? – удивился Афанасий.

– Какой магазин? – лейтенант уставился на деда. – Я с тебя удивляюсь, Петрович.

В глазах лейтенанта ещё отсвечивала «дуга большого круга», ортодромия с локсодромией, путевой угол со скоростью ветра и целый ряд созвездий. Мыслями он был там, за облаками, где небо постепенно утрачивает голубизну, ненавязчиво переходя в черно-фиолетовые тона. Потому и ответил деду на жаргоне одесских биндюжников.

– Сам говорит, и сам спрашивает, – огорчился дед. – Ты, паря, хоть и шибко ученый, а себе на уме я вижу…

До лейтенанта медленно дошло.

– Петрович, астрономия – это наука о звездах, её практическое использование заключается в отыскании своего места в пространстве: море или воздухе. Понятно?

– Дык… – начал дед.

– Подожди. Я букву «г» говорил?

– Нет, кажись…

– Так вот, гастрономия – это магазин, а астрономия – это наука.

– Дык… – опять заикнулся дед.

– Не морочь мне голову, Петрович, – лейтенант углубился в свои дела и забормотал. – От исходного пункта маршрута…

Дед почесал затылок.

– Дюже ученый, куды нам…

Любовь! Эх, мама родная!.. Как говорил Великий Конферансье: “Не в стиле я страдала – страданула, но исключительно в стиле ля мур, тужур, бонжур”.

Тут надо заметить, что лейтенант Суздалев, несмотря на свои почти тридцать лет, как – то не обзавелся ни женой, ни, соответственно, чадами. Сначала Московский авиационный, учеба в аэроклубе попутно, затем полёты уже не любительские, а профессионально, затем знаменитая ШЛИ [5]и служба… ну об этом позже, как – то не оставили места для личной жизни.

Не сказать, чтобы он сильно переживал по этому поводу, но нет-нет, да и тормозился взгляд то на ножках, то на фигуре, то… словом, глаза отмечали у женщин отдельные детали, будоражащее воображение мужчины, если, конечно, это нормальный мужчина. А лейтенант Суздалев относил себя именно к таким.

– Юра, – говорили сослуживцы, – пора, брат, пора. Мой киндерёнок[6] уже в садик бегает, а ты всё резину тянешь.

– Да куда мне, – говорил Суздалев, – старому больному человеку…

Сослуживцы посмеивались, а он так и оставался в гордом одиночестве. И кто бы мог подумать, что здесь, в этой глуши, судьба прихлопнет его козырным тузом.

Лейтенанту потребовался «Справочник по общей физике», чтобы найти пару формул из области электричества. У здания колхозной библиотеки лениво греблись куры, два поросенка тыкались розовыми пятачками в брюхо матери, что лежала в придорожной пыли, блаженно щурясь на яркое солнце. А на крыльце сидели три парня. Осоловело – жарко – глядя на прохожих, лузгали семечки. Мыли косточки библиотекарше.

– А что с неё толку? Красивая ну и что? Корову подоить не может, такую навоз в коровнике чистить и заставить как – то совестно. Опять же – ни сено грести, ни в огороде работать… Того и гляди перетрудится и в обморок. Возись с ней. Не – е–е-е, такая баба в доме ни к чему. Да и грамотная дюже. С ней и поговорить не о чем…

– Привет орлы! Библиотека открыта?

– Не видишь, что ли?

– А что обсуждаем – спорные вопросы Римского права или существование жизни на Марсе?