– Нет, ты посмотри, что пишут! – разволновался Рогов, открыв вечером газету. Слушай «Началом варварской бомбардировки Демократической республики Вьетнам самолетами с авианосцев «Констеллейшн» и «Тикандерога» послужило якобы имевшее место нападение на эсминцы 7‑го флота США «Мжддокс» и «Тэрнер Джой» торпедных катеров ДРВ. Так называемый «Тонкинский инцидент» дал повод Соединенным Штатам довести свой воинский контингент во Вьетнаме до двухсот тысяч человек». Это война, – сказал Вася. – Отдохнул, называется. Сейчас точно отзовут.

– А ты здесь при чем! – всполошилась Лена. – Где Вьетнам, а где Советский Союз…

– Вьетнам строит социализм, а мы им помогаем. Наши суда уже ходили в Хайфон, насколько я в курсе.

– Но ты же полярник. На ледоколах служишь.

– Оно – то так, но тем не менее однако, – сказал Вася. – В самом деле, что нам до какой‑то войны, правда, Коля?

– Да! – выкрикнул Коля и уселся к папе на колени.

– Лена, давай еще одного или одну спроектируем, – сказал Вася. – Парню нужен кто – то или братик, или сестричка. А то один… Ни два, ни полтора…

– Ой, скажешь тоже, – отмахнулась Лена. – Тут с одним не знаешь куда деваться… Но, – она усмехнулась, – эту тему мы обсудим… вечером.

– Так другой разговор!.. – сказал Вася. – Да, Коля?

Коля поковырял в носу и сказал:

– Я хочу писять.

– Ну, пошли.

А через две недели Рогову позвонили и просили срочно зайти в отдел кадров, к начальнику.

– Что? – встревожилась Лена.

– Все нормально. В кадры вызывают.

– Я так и знала… Не ходи.

– Как это? Да успокойся, всё нормально.

– Василий Сергеевич, вы нас извините, конечно, но надо срочно подменить заболевшего (надавил начальник на слове «заболевшего») механика на «Ереване». Всего два рейса. И отдыхайте дальше. Понятно, что время, проведенное в рейсе, вам зачтется. Хотите в денежном эквиваленте или отгуляете, разумеется, всё будет оплачено.

– Так же третьим?

– Нет. Вторым механиком. Все документы и виза уже готовы. Отход завтра.

– А куда рейс?

– На Вьетнам. Груз сугубо гражданский – мука, сахар, соль…

– А под мукой…

– Уверяю вас, все чисто, на этот раз, – усмехнулся начальник.

У Рогова на секунду сжало сердце и отпустило.

– Да не волнуйтесь, Василий Сергеевич, – заметил проступившую бледность на лице Рогова начальник отдела кадров. – По советским судам не стреляют. Так… шалят, но… ничего особенного.

– А тип судна?

– «Ереван». Это типа либерти…

– Добро, – сказал Рогов. – Поеду принимать дела.

– Да что там принимать. Отдыхайте сегодня. К слову, на «Ереване» есть выпускники вашего училища: Сорокин, Князев… Знаете их? – Ещё как… – усмехнулся Рогов.

– Вот и отлично. Счастливого рейса!

– К черту.

Пока Рогов получал документы в разных службах пароходства, пока – не выдержал все – таки – забежал на судно, солнце уже клонилось к вечеру. А вечером были слезы, прощание и… «проектирование». Утром он поднимался по трапу «Еревана».

Японское море прошли без приключений, но на подходе к Цусимскому проливу стали появляться американские самолеты. Они заходили издали и пролетали над мачтами парохода так низко, что можно было разглядеть смеющиеся лица пилотов. Восточно – китайское море тоже прошли без осложнений, а вот в Южно – китайском издевались над советским судном, как хотели. Сбрасывали на пароход деревянные бочки, наполненные в отхожих местах, и, разбиваясь о палубу, они распространяли зловоние по всему судну. Палубная команда не успевала смывать «добро» за борт.

Сбрасывали бочки из – под бензина, пробитые в нескольких местах. Падая, они издавали дикий визг и вой. Казалось, что судно бомбят и капитан, матерясь, как последний забулдыга, маневрировал, уворачиваясь от небесных подарков. Только ночами шли полным ходом и без приключений.