– Иннокентий знал, что ты забудешь, – сказал хирург.

Вера проглотила таблетку, не запивая и фыркнула, вспомнив записку психиатра: он больше не станет ее спасать.

– Пошли учиться давать наркоз, – хирург махнул в сторону выхода из отделения.

– У нас пациент? – обреченно выдохнула Вера.

– Нет, – улыбнулся Виктор. – Но когда он появится, тебе лучше быть готовой.

На пятом этаже было пусто. Горел свет в четвертой операционной, но там мыли. Хирург шагнул прямо к стене и только когда он вытянул руку, там образовалась дверь.

– Живые ее не видят, – объяснил Виктор. – Сюда открываем вход только ты или я.

Вера бросила взгляд на табличку, укрепленную перед входом в операционную, на ней значилось «N». Кажется днем, когда оперировали обычного больного, хранительница тоже ее видела. Табличка просто висела на стене. Вера вздохнула: ведь, в сущности, все вещи имеют смысл.

Тем временем хирург принес куклу, имитировавшую пациента из студенческой аудитории и Вера узнала, что дело движется к полуночи, когда ее напарник уже не в первый раз тяжело вздохнул, бросив взгляд на часы, висевшие над входом. Как будто хирург не хотел того, чтобы наступал новый день и его беспокоили уходящие минуты.

Вере вдруг снова вспомнились слова патологоанатома о том, что жизнь хранителей была полна страданий.

Что если это касалось не только ее?

Виктор перехватил ее взгляд, Вера смутилась и начала изображать бурную деятельность.

– Как у хранителя появляется дар? – сказала она чтобы отвлечься. – Кто выбирает его?

– Я думаю, он связан с прожитой жизнью. Я был хирургом, – донеслось в ответ.

Вере приподняла голову, ей очень хотелось послушать историю Виктора, но она не смела просить об этом.

– Работал в Бурденко, – продолжил тот. – Я был и остаюсь отличником даже здесь. Может, слышала, что ко мне стоит очередь?

Вера покачала головой.

– Но ты ведь не это хотела спросить, – он криво улыбнулся и снова посмотрел на время.

Вера тоже красноречиво перевела взгляд на циферблат.

– А что у тебя к… часам?

Он хмыкнул.

– Я попал в аварию, – хирург чуть приподнял подбородок и посмотрел на Веру. – По моей вине погибли жена и дочь. Я до сих пор не могу… их забыть.

Его голос дрогнул, и Вера подумала, что обязана была как-то унять боль, но вместо этого снова почувствовала себя идиоткой, как накануне в реанимации. Она понятия не имела как вызвать дар.

– Разбился тут, на соседней улице, – продолжил Виктор, сделав вид, что занят приборами. – Поэтому каждый раз как я засыпаю в больнице, если, конечно, не дежурю, прихожу в себя там, в машине. Только их рядом нет. Они сразу же ушли – это я потом понял. Я бросился в приемное и понять не мог, почему меня никто не замечает, пока навстречу не вышла Вера.

Хранительница отвела глаза, представив себя на его месте.

– Знаешь, почему ты меня так напугала? Мне под колеса тогда бросилась девушка. Темные души иногда воспроизводят прошлое чтобы попасть с кем-то из нас за ограду, в стационар. Я позвонил Иннокентию, пока ты в приемном была и он примчался с консультации чтобы покопаться у тебя в голове.

– И что? – холодными губами произнесла Вера.

Неужели она сама могла оказаться темной душой?

Хирург усмехнулся.

– Я понял, что ты одна из нас раньше него, думаю поэтому он до сих пор бесится. Он ведь на всю Москву известный мастер защите по от темных искусств… – Виктор поднял бровь. – Прости меня и его.

Кажется, к собеседнику снова вернулась былая уверенность.

– Многие считают психиатра отличным парнем. Серьезно, Вер, он читает в душах и умеет людям нравиться, но в нашем стационаре в последнее время у него слишком много хлопот.