Не желаешь ли ты раскаяться в грехах своих, дитя?

– У меня нет их.

Правда? Я думаю иначе.

– Положа руку на сердце, вынуждена сказать, что мне все равно, что вы думаете.

Бог не отреагировал на мои колкие слова, только затушил свечи, отчего заснеженную поляну моментально окутал полумрак. Он с силой сжал расплавленный воск в ладонях, с хищным оскалом медленно пошел на меня, не сводя пристального, пронзительного взгляда.

Еще будучи замужем за Петром, ты начала изменять ему, не боясь попасться. Искала отговорки, вешала на супруга ярлыки, чтобы оправдывать свои похождения. И ты, несчастная супруга неверного мужа, нашла утешение в объятиях Григория Орлова, родив ему сына – Алексея Бобринского. Но на этом не остановилась, решила попробовать всех мужчин империи, отбирая их как скот: Потемкин, Орлов, Зубов – видные государственные деятели, разделяющие холодную постель императрицы. Но сколько же их было на самом деле, кто не вошел в историю страны лишь из-за того, что не угодил правительнице в ласках? Бедная Прасковья Брюс, которая «испытывала» ради тебя мужчин, прежде чем те оказывались ночью в покоях грешницы… Какие эмоции испытывала ты в этот момент, Екатерина, – сладострастие, отвращение или гордость?

– Замолчи, – я прошипела, стараясь заглушить голос Бога, который проникал в самые потаенные уголки души и выворачивал ее изнутри, заставляя вспороть кровоточину и покаяться в грехах.

А как ты уничтожала монастыри, словно карточные домики, будто те ничего собой не представляли. В 1764 году выпустила декрет о секуляризации земель. Монастыри теперь снабжались из казны – обитателям было предложено питаться за счет подношений, священные служители сами обрабатывали земли, умирая от голода и истощения, пытаясь добыть себе хоть крошку хлеба, чтобы проснуться утром. Служители церкви платили несоизмеримые с их скромным существованием налоги, лишь бы правители жили в роскоши. Хотела унизить меня, Екатерина? Показать, что на российских просторах лишь ты одна истинная правительница всего живого, желаниям которой все должны следовать?

– Создатель…

– Замолчи, – Бог вскинул руку, призывая к молчанию, – на суде небесном все равны – будь ты императрица или простой крестьянин, который умер от лихорадки или оспы. Не следовало так себя вести, Екатерина, дабы потом не пришлось расплачиваться за собственные грехи. Оступилась, посчитав, что ты здесь Бог и власть. Но ты – лишь материя, которую я могу уничтожить собственными руками.

Я сделала шаг назад, испугавшись такой разительной перемены в Боге. Из Библии знала, что Создатель – помощник, проводник, который примет и отпустит грехи любого, кто покается. Он сможет уговорить душу, чтобы та приняла его царство, освободившись от оков, удерживающих нутро на земле, прекратит цепляться за призрачный образ некогда прожитых лет. Я отступала, с ужасом наблюдая за тем, как Бог распахнул руки и встретился со мной взглядом – из его глаз текли кровавые слезы, рот был изогнут в хищном оскале, а ногти удлинились, став похожими на когти хищника.

Покайся в своих грехах, Екатерина, и прими суд Божий.

Низкий голос Создателя изменился – стал хриплым, будто каждое слово давалось с трудом, появились стальные нотки, от которых по телу пробегала дрожь.

– Я… не могу. Нет вины в том, что я делала то, чего желала моя душа.

Я уперлась спиной в дерево, не сводя пристального, полного ужаса взгляда с Бога, который откинул окровавленные белоснежные одеяния и предстал в своей ужасающей сущности. Это был не Создатель, а демон, скрывающийся под маской благодати.

Тогда утони в слезах грешников, Екатерина – императрица, породившая разврат и отступничество от церкви. Твоим потомкам не суждено прожить долго – бесы придут за ними, расправившись с каждым с такой жестокостью, которой не видел этот свет.