— Чем обязана? — жму кнопку чайника, хитро прищуриваясь, что водичка у меня из-под крана и обычные кружки со смешными мультяшками, чай из пакетиков, а сахар дня два, как закончился.

— Хотел извиниться, что не смог тебя поддержать! — шлепается на кровать, безошибочно определив мою.

Черт! Парень-то совсем не прост! Он пытается быть милым душечкой, пряча во взгляде не дюжий интеллект. Ладно, подыграем, если такое дело…

— Круассаны с чем? — раскрыв пакет, сую туда любопытный веснушчатый нос.

— Не знал, что ты любишь, поэтому взял с шоколадом, сгущенкой и ванильным кремом, — складывает руки на колени, как хороший мальчик.

Разливаю кипяток по чашкам и передаю ему одну. Прикольно наблюдать, как нос на секунду сморщился. Что, не привык, да? Сама делаю глоток и откусываю выпечку. М-м-м-м! Облизываю крем с губ.

— Жасем ишвинятся? Ты такой же жаложник, — болтаю с набитым ртом.

Не стесняюсь пропихивать кусочек в рот пальцем. Мы этикету не обучены! Облизнув указательный, тычу в него:

— Так что на самом деле тебе надо? Извини, у меня еще дела есть на сегодня, — ищу глазами, где мой телефон, что на зарядке показывает время.

— Меня Матвей зовут, если будут проблемы, обращайся! — встает, скрипнув пружинами кровати.

— Угу! Спасение утопающих — дело рук самих утопающих! Лучше скажи, как до ферзей дошел, отзывчивый наш? — надоедает это лицемерие.

В глазах цвета кофе мелькает вспышка и снова милая улыбка озаряет смазливое личико.

— Стратегия, сестра, и сообразительность! — он делает несколько шагов в мою сторону, нарушая личное пространство.

— Рыжик, надеюсь на достойного противника. Черный ферзь — дурак-дураком. Держится лишь чисто технически и за счет физической подготовки. А ты… — проходится взглядом с ног, скользя вверх и останавливаясь на глазах. — Хитрая лисичка и очень смелая.

Так и стою с открытым ртом: «Чего это было?», когда дверь за Матвеем закрылась. Кусаю еще один круассан и вспоминаю, куда собиралась.

План был абсурдный с самого начала. Надо добыть медицинскую справку, что я не годна к шахматной службе. Пойду искать себе болезни в поликлинике!

Отстояв очередь в регистратуру среди бабулек, обсуждающих свои хвори и лунный календарь огородника, получаю мед. карту и шурую к кабинету терапевта.

— На что жалуетесь? — на меня даже не смотрят, выводя каракули в книжке.

— Отдышка, иногда слабость… а еще ноги судорогой сводит, — докладываю, начитавшись всяких диагнозов.

Врач глянула из-под очков, явно чувствуя, что я симулянтка. Дыши-не дыши, покажи язык. Потом пачка направлений на обследование и анализы. Вперед, Ленка! Авось, найдут чего-нибудь «стоящее».

Просветив душу, выкачав, должно быть, половину кровяного запаса, сделала распечатку кардиограммы. Самые интересные конкурсы у невролога! Выдумал меня по коленям лупить молотком! Чуть копытом его не двинула — хорошая реакция все-таки у невролога! Успел увернуться… Долго вспоминала, были ли в нашей семье психические. Жаль, я не от соседа, который, как напьется, так бегает голым по поселку и все повыше старается залезть на крышу, летун-камикадзе. Я так дяде Васе и говорила:

— Зачем так убиваться? Вы же так не убьетесь! В город вам надо, там дома повыше!

Вася бил себя в волосатую в грудь, что прямо завтра, как оклемается так сразу…

— А зачем завтра? Есть билеты на сегодня! — уворачиваюсь со смехом от летящего в меня полена.

М-да. Язык — мой враг! И в кого я такая? Мать все глаза прятала и отнекивалась, что, вроде, приезжий был. Такой видный мужчина, что не устояла согрешить. Только имя и успела узнать. Так вот, по версии моей родительницы, отца заезжего звали Александром — обалдеть, какое редкое имечко. Искать папашу я не собиралась, смысла не вижу в человеке, который по стране свой генофонд раскидывает.