Надо сказать, в молодости Ирина была невероятно красивой женщиной. Она была невысокого роста, имела тонкий стан и была грациозна в каждом своем движении. Ее подтянутое тело излучало красоту и здоровье. Густые, золотистые волосы всегда были красиво уложены. На живом сияющем лице играла искренняя улыбка. Густые, темные ресницы, словно крылья бабочек легко порхали над большими голубыми глазами. Эти глаза, чистые как вода Байкала, притягивали к себе взгляды окружающих своей красотой и безмятежностью, да так, что хотелось остаться в них навсегда. Чуть вздернутый маленький носик в сочетании с немного пухлыми, нежно-алыми губами и слегка выдающимися высокими скулами завершали портрет и позволяли без преувеличения называть ее внешность ангельской. Каждый раз, видя в зеркале свое эффектное отражение, Ирина считала, что ни бортпроводники, ни даже авиаинженеры не были ей парой. Летчики же, как правило, были либо женаты, либо вступать на тропу брака не хотели. В итоге, старость она встречала одна, без второй половинки. Возникает вопрос, откуда отчество Михайлович? А ей просто нравилось это имя: оно напоминало ей о первой любви и, казалось, что звучит очень брутально. Поэтому в ЗАГсе она зарегистрировала обоих своих сыновей под этим отчеством.

Виктор Михайлович был старшим сыном, родился 15 апреля 1956 года. Он с детства полюбил авиацию, и, бывая у мамы на работе, с интересом рассматривал тумблеры и цифровые табло самолетов, зачастую приставал к бортмеханикам с вопросами: почему летает самолет, как называется та или иная часть воздушного судна… Рос Виктор совсем неприметным мальчиком: худощавым, ростом чуть выше среднего, от постоянного сидения за книгами был сутулым. Обладал европейским типом лица – овальной формы с высоким лбом и средним подбородком. Из-за плохого зрения он часто щурился, особенно в моменты, когда концентрировался, в результате чего, уже в подростковом возрасте, появились морщинки между его широкими дугообразными бровями. Густые, светло-русые волосы всегда были аккуратно пострижены и зачесаны набок, что придавало ему вид юного интеллигента. Единственное, что, пожалуй, выделяло Виктора среди сверстников, это взгляд: в нем удивительно сочетались недюжинный интеллект и даже мудрость, и постоянное детское любопытство. Виктор был педантом, поэтому в его комнате, в принципе, как и во всей квартире, всегда был идеальный порядок, который периодически нарушался братом. Это было поводом для регулярных ссор между подростками, и всегда, вопреки справедливости, восстанавливать порядок приходилось Виктору. Избытком поклонниц он похвастаться не мог, да и времени у него на них не было.

Второй сын, Анатолий, был младше на три года и являлся полной противоположностью Виктору. В отличие от брата-педанта, пользовался популярностью среди сверстников, расположение которых завоевал с детства, благодаря качествам лидера и задиры. Он был среднего роста, коренастый, широкоплечий. Его походка выражала силу и энергию, держался он всегда ровно, чуть выпячивая грудь вперед и приподнимая подбородок. На смуглом лице под прямыми широкими бровями, словно два ярких огня, искрились большие карие глаза. Да, именно искрились, они буквально воспламеняли окружающих своей энергией и заражали ею надолго. Черные, как смоль, волосы Анатолия в совокупности с прямым и азартным взглядом и смуглым лицом придавали его внешности какой-то особый, цыганский шарм. Он обладал красивыми, правильными чертами лица и имел прямой нос, высокие скулы, чуть выдающийся вперед подбородок и четко очерченные средней величины губы. Анатолий не знал, куда направить свою энергию и природное обаяние: секции по единоборствам и другим видам спорта его не привлекали, тяги к знаниям он не испытывал, стремления к искусству не было. Поэтому, несмотря на яркую внешность и харизму, определенных успехов в каком-либо деле не имел и с выбором жизненного пути не торопился, так как найти себя просто-напросто не мог, да и, в принципе, плыть по течению его тоже устраивало.