– Закрыл бы окно, зальет, – прогудел крепыш с перебитым носом.

Евгений покачал головой:

– Пусть лучше зальет, чем жариться в этой колымаге.

Он поглядел на часы, и на лице его появилось унылое выражение. Черт, всего два часа дня, а до конца его смены осталось еще более восьми часов!

Барабанная дробь дождевых капель стала постепенно стихать.

– Громов больше не объявлялся? – лениво спросил Роман, и Евгений отрицательно качнул головой.

– Громов парень что надо. Правда, после повышения он начал было немного зазнаваться, но это у него быстро прошло, – сказал он. – Жаль, тебя не было на вчерашнем семинаре.

Роман достал из нагрудного кармана сигару и задумчиво повертел ее между пальцами, словно оценивая, стоит ли она того, чтобы ее выкурили. Заметив это, Евгений наморщил нос, будто его напарник вертел дохлую крысу. Он сказал:

– Послушай, как ты можешь курить эту гадость?

– Отвали, – беззлобно отмахнулся Роман и зажег спичку. – Это лакричные сигары, которые имеют особый пикантный аромат. Мне их брат привез с Кубы.

Евгений хмыкнул:

– Не знаю, что ты нашел в них пикантного, но, на мой взгляд, твои папиросы воняют хуже трусов ассенизатора.

– Так что же там было такое, на этом семинаре? – спросил Роман, решив сменить тему. Он с наслаждением затянулся и выпустил дым, откинувшись на сиденье.

Лицо Евгения расплылось в улыбке:

– Помнишь того придурка, новенького? У него еще фамилия такая звучная – Галимов. Михаил Галимов. Так вот, Громов как раз…

Треск рации прервал Евгения на полуслове. Роман нажал на кнопку «Вкл.» и приложил указательный палец к губам. Евгений замолчал.

– Седьмой, я – Третий. Седьмой! – послышалось в рации. – Я на шоссе 62, в нескольких километрах от развилки в сторону Гриднева. Требуется помощь.

Рация умолкла.

– Опа, – пробурчал Роман, положив рацию на приборную доску. – Легок на помине. Ну, поехали.

Тучи нехотя рассеивались, из мрачновато-серых постепенно превращаясь в фиолетовые, а затем и вовсе в перламутрово-синие. Первые лучи солнца осторожно щупали влажную землю, словно пробуя ее на вкус. Так человек, перед тем как окунуться в озере, пробует воду пальцами ног. По пустынной дороге мчалась темно-синяя «пятерка». За рулем был Ярик. Рута сидела рядом и нервно покусывала губы. Митрич расположился на заднем сиденье.

Мысли Ярика лихорадочно метались в голове, словно запертые в ловушке крысы. Юноша смутно осознавал, что на этот раз они влипли по-настоящему и что самое паршивое – он не видел абсолютно никакого выхода из создавшейся ситуации.

«Наркотики, угон машины, ограбление бензоколонки… Бойня в закусочной, убийство легавого… Продолжать?..» – ехидно напоминал время от времени холодный внутренний голос, и Ярик всеми порами кожи ощущал, как его охватывает паника. Он не переставал думать о том, выжил ли тот толстяк, которому он распорол яйца.

Эх, сейчас бы вернуться на несколько деньков назад, когда Митрич связался с этим мудаком Хохой. Знал бы Ярик, чем обернутся им обоим проделки Митрича с наркотой, он, не задумываясь, накостылял бы своему брату по шее, плевать на его авторитет!

Шок медленно проходил, к Ярику вернулась способность здраво рассуждать. Правда, тупая боль в руке доставляла много хлопот, но раной он займется позже. Проанализировав обстановку, он пришел к неутешительному выводу, что: а) их наверняка уже ищут менты, и если они будут болтаться на этом шоссе, как дерьмо в проруби, то схватить их – всего лишь вопрос времени; б) он и Митрич ранены, и им нужна помощь; в) (самое оригинальное!) ехать им, собственно, некуда. Разве что бросить машину, завернуться в саван и тихо ползти на ближайшее кладбище. И чего им вообще взбрело в голову тащиться в Красноярск?