Меня спросили о том, чего я не ожидал, но что необходимо было обсудить. Моя мать была не в состоянии принимать решения, и братья тоже. Меня спросили, хочу ли я, чтобы мой отец стал донором органов. С болью в сердце, в самый трудный момент моей жизни, я ответил «да».

Мурсия была и остается лидером в области донорства и трансплантации органов. Много раз случалось так, что во время дежурства нас оповещали о появлении донора органов, чтобы провести забор костей и сухожилий, необходимых для некоторых сложных операций в травматологии. Кстати, моя докторская диссертация «Структурные костные аллотрансплантаты при опухолях длинных костей» была посвящена этой теме – пациентам с раком костей, которым после удаления опухоли проводили трансплантацию кости от посмертного донора.

Быть донором – означает столкнуться с чем-то крайне тяжелым. Это невероятно деликатный момент, самый сложный, который мне когда-либо приходилось переживать. Пациент, в данном случае мой отец, должен оставаться в больнице еще как минимум один день, где его поддерживают «живым», пока различные хирургические бригады проводят забор органов. Общие хирурги извлекают печень и поджелудочную железу, урологи – почки, кардиохирурги – сердце, торакальные хирурги – легкие, офтальмологи – роговицы, травматологи – кости и сухожилия. Значит, еще один день агонии и отсрочка прощания с любимым человеком. В моем случае мне также пришлось взять на себя роль главы семьи, поскольку я был врачом и одновременно тем, кто передавал всю информацию семье. В какой-то момент того дня, когда происходила процедура забора органов, я, очень уставший и подавленный всем происходящим, даже начал сожалеть о том, что согласился. Но по прошествии времени я понимаю, что нет ничего, чем я гордился бы больше. В результате мой отец спас несколько жизней.

Более того, через несколько дней в прессе появилось сообщение об этом. В тот день был установлен рекорд: благодаря нескольким донорам органов (среди которых был и мой отец) и командам, которые принимали в этом участие, удалось пересадить органы многим пациентам в Испании.

На следующий день состоялись похороны. Я помню это как дурной сон, всё плыло перед глазами. Я очень устал и хотел только, чтобы мама была в порядке и смогла отдохнуть. Я позвонил психиатру, доктору Пако Толедо, чтобы он пришел к моей матери домой и поговорил с ней, чтобы дать ей хоть немного энергии и надежды.

Сейчас я смотрю на всё это с большой дистанции, но воспоминания о событиях тех дней по-прежнему остаются для меня болезненными. На самом деле рана всё еще открыта, так как мой отец ушел гораздо раньше, чем мог бы. Он не дожил до защиты моей диссертации, не поприсутствовал на моей свадьбе, не познакомился со своими внуками и не увидел, как я осуществил нашу мечту (говорю «нашу», потому что я на 100 % уверен в этом; позже расскажу подробнее). Для сына видеть, как умирает отец, – естественно. Обратное же – видеть смерть своего ребенка – это, должно быть, что-то невыносимое. Я даже не хочу себе подобное представлять, хотя, к сожалению, такое случается.

Не волнуйтесь, моя книга не претендует на драматизм, но мне было важно начать с этого момента – худшего момента в моей жизни на сегодняшний день (тьфу-тьфу-тьфу, стучу по дереву). Я считаю, что наше пребывание на земле можно сравнить с электрокардиограммой, с подъемами и спусками, со множеством хороших моментов, но и с некоторыми плохими, когда опускаешься на самое дно. И именно из таких трудных, самых тяжелых моментов жизни можно извлечь ценный урок, даже если боль никогда не утихнет окончательно. Пережив таким образом смерть отца, я изменил свое отношение к жизни. Я хочу жить полнее, хочу расставить приоритеты в своем времени. Хочу, чтобы мои дети запомнили меня как хорошего отца, хочу привить им правильные ценности. Хочу быть хорошим мужем и прожить жизнь вместе с идеальной спутницей – моей женой. Хочу наслаждаться жизнью, путешествовать и быть настолько счастливым, насколько это возможно.