Все дни пребывания она наслаждалась горным катанием на бесконечных красных и синих трассах трех долин в Paradiski – игра слов от Paradise – «рай» и Ski – «горные лыжи» (англ.), что вместе означало рай для катания.

Paradiski – вторая по популярности зона катания после «Трех долин». Долин на самом деле не три, а семь, включая нашумевший курорт Куршевель. А вот Paradiski действительно состоит из трех долин – Песей-Валландри (Peisey Vallandry), Лез-Арк (Les Arcs) и Ла Плань (La Plagne). Каждый день Фейсман открывала красоты всех трех долин по очереди и как минимум три часа была счастлива в одиночестве на бесконечно снежных вершинах Альпийских гор.

Давняя мысль, что март – лучшее время для катания на горных лыжах, подтвердилась окончательно: нет январских очередей, минусовых морозов, снег такой же хрустящий и обволакивающий, как белое постельное белье в отеле, и постоянно светит солнце при наружной средней температуре два-три градуса.

Каждый раз, покидая каминный зал отеля, Виктория целовала младенца, благодаря его за то, что дает маме возможность подняться на гору и почувствовать себя свободной. Муж смотрел с умилением и повторял:

– Давай, спеши осваивать пространства, ты вернешься другим человеком!.. Люблю тебя.

– Как у вас в России с коронавирусом? – на аутентичном английском спросила женщина с крупными чертами на широком лице и с мужем, который выделялся блестящей лысиной на голове. Фейсман уже видела их раньше в длинных коридорах отеля. Они никогда не расставались.

– О, у нас его нет. Даже если и есть, наверное, лишь у тех, кто только что вернулся из Италии, – удивленно и немного смущенно из-за того, что не знала до конца, как обстоят дела, ответила Виктория, держа младенца правым локтем.

– Это странно, что у вас его нет: Россия же северная страна. В отличие от бактерий, вирусы любят прохладные условия и умирают только при температуре более 27 градусов.

Тут Фейсман совсем растерялась и буквально готова была опять зарыдать, как два дня назад в аэропорту.

«Как бы не стать на этот порочный путь и не начать постоянно плакать по поводу и без. Это же всего лишь разговор о вирусе, которого в России и нет, отчего же я стала чрезмерно впечатлительной?» – пыталась разобраться в своих эмоциях Виктория.

– Значит, вируса нет в Таиланде, Сингапуре, на экваторе любого континента, если он его пересекает, и практически во всей юго-восточной Азии. Хотя Ухань – это не самый северный город Китая, – не сдаваясь, старалась блеснуть Фейсман своими географическими знаниями перед англичанкой аристократической внешности. «Интересно, эта герцогиня с мужем тоже катаются на лыжах?», – параллельно крутилось в ее голове.

– Кто же знает, почему именно Ухань… Может быть, королевская семья распорядилась таким образом, – продолжала размышлять англичанка, со значением распахивая большие карие глаза.

«English Royal Family?!» – громко, но про себя задала вопрос Фейсман, однако не рискнула произнести его вслух.

Англичанка тем временем с тревогой в голосе продолжала:

– В мае у меня запланирована поездка в Санкт-Петербург. Хорошо, если бы у вас действительно не оказалось вируса, несмотря на то, что в северных странах для него самые лучшие условия.

Внутри у Фейсман все сопротивлялось последнему доводу англичанки, шедшему вразрез со стереотипом, что всякая зараза намного больше прилипает и угрожает здоровью в жарких странах. Перед поездкой она слушала известного детского доктора Комаровского, который при всех своих академических знаниях умеет доносить информацию доступным языком. В ушах звенел его голос с характерным украинским акцентом: «Есть другие страны, где вирусу хорошо, до нас он вряд ли доберется».