С деловитым видом он, не переставая покряхтывать, вытаскивал из сарая толстые палки и огромные резиновые сапоги на всю компанию. У ребят вертелся на языке вопрос, один ли он живёт? Словно догадавшись, о чём его хотят спросить, он скупо сообщил, что пять лет, как вдовствует. Смерть жены довольно загадочная. Пошёл как-то на рыбалку, вернулся домой, а старуха, задушенная шарфом, лежала прямо на пороге. Кто её так и за что её так, никто не знает, тем более, в избе, по словам старика, ничего не тронуто. Всё целёхонько.

– В нашей деревне никто уже, ёли-мотали, ничему не удивляется, потому что мало кто отдаёт Богу душу нормальной смертью, от старости, или от болезни. То задушат кого-то, кхе, кхе, кхе… а кто и сам ни с того ни сего удавится, либо утопнет в трясине.

Мужичонка, сворачивая из бумаги цигарку, уселся на пороге, приглашая ребят последовать его примеру.

– На дорожку присядем, молодёжь, – сказал он и после паузы продолжал рассказывать:

– У нас тут, ей Богу, не соскучишься, чуть ли не за каждым смерть ходит прямо по пятам. А всё дело, прости господи, в нечистой силе, в привидении. Как она, эта девка, в замке в том поселилась, так не то, что люди, но и скотина дохнуть стала. У меня теперь только один поросёнок остался, да пять курочек.

А раньше мы со старухой и корову держали, и овец- все сгинули. Собака и кошка, и те стали чахнуть-чахнуть, да и сдохли в конце концов.

Как только мы не умасливали это чёртово привидение, и разные продукты носили в замок, даже деньги оставляли там, всё исчезало с молниеносной быстротой, а толку никакого.

Выслушав внимательно старика, парни, прежде чем отправиться через болото в замок, попросили его рассказать всё, что он знает о нашумевшем привидении.

Проводник усмехнулся, крякнул по привычке и засипел медленно, растягивая слова:

– Сам я, ребятки, это чудо-юдо, которого, как огня, все и стар, и мал жутко боятся, отродясь не видел, да и не охотник я шастать по здешним развалинам, где прячется эта смазливая барышня. Пусть этим занимаются прыткие, да молоденькие. Но кое-что я про неё скажу, опять же не со своих слов.

Люди бают, что когда-то, в старые времена, жил в этом замке один пожилой господин. И вот он будто бы женился на одной женщине, а у той в то время подрастала краса-девица. Дюже хороша, и лицом пригожа, и всей своей осанкой. Отчим был почти что старик, а как увидел свою падчерицу, так вся кровь будто заклокотала в нём, будто молодость его воскресла. Ну и само собой стал господин этот хороший полюбовно домогаться этой девицы, но она открыто насмехалась над ним, грозила рассказать всё матери. А однажды падчерица решила проучить приставучего старикашку. Назначила ему свидание ночью. Он обрадовался, как юноша, и пришёл на место в точно назначенное время. Ждал её до рассвета, весь промок до нитки от ливня, и когда уже собрался домой, по дороге сзади услышал чьи-то голоса молоденькие, кто-то шёл за ним следом. Он признал голос своей падчерицы, она гуляла со своим кавалером и, наверное, вовсю потешалась над старым дураком.

Что дальше происходит? Взбешенный отчим подкараулил эту девку, когда она была одна, скрутил ей руки, связал всю и прямо из окошка бросил её в болото. Конечно, если б она была не связана, непременно выбралась бы из вонючего болота, ловкая она была и сноровистая, а вишь ты… верёвки помешали.

Мужичонка покачал головой и вынес свой вердикт:

– Жалко её, конечно, совсем ещё не жила деваха, однако я так разумею: не при ты на рожон, коли видишь, что сила не на твоей стороне. Надо было всё аккуратнее сделать, в крайнем случае, коли не было выхода, собралась бы и умотала со своим кавалером из этих мест. А со старого дурня, как говорят, взятки гладки, старики, они дюже ревнивы, – мужичонка закатился жиденьким дребезжащим смехом, а затем, откашлявшись, сказал, разводя руками: