Обычно Петька носился по полям и лесам вокруг Луковой горы, предоставленный исключительно самому себе. Пока он был маленьким, все деревенские развлечения вызывали у него искренний восторг, но теперь Петька полагал, что вырос из детских затей. Он смутно мечтал о подвигах, о путешествиях в неизведанные края и фантастические миры, и ему хотелось видеть рядом достойную команду сильных и крепких ребят. Мысль о том, что ему снова придется быть капитаном для Сашки и Толяна, не настраивала на подвиги. Скорее служила напоминанием: не забыть бы купить носовых платочков для этих хлюпиков.

Девчонка, пытаясь перевернуть страницу в фолианте, неловко повернула книгу и толкнула Петькину руку острым кончиком твёрдого переплета.

– Ой, извините, пожалуйста, я нечаянно. – В голосе было искреннее сожаление и раскаяние. – Простите, я совсем не хотела вам мешать.

Петька поморщился и, буркнув «ерунда», убрал руку с подлокотника. Девчонка закрыла книгу, неловко пристроила её на колени и уставилась в окно.

Ветерок из люка в потолке мягко теребил русые волосы девчонки, и прядки то открывали бледную шею девчонки, то прятали её. Петьку почему-то взволновало это нехитрое зрелище. Он искоса посмотрел на соседку внимательнее. Она заметила его взгляд и улыбнулась ему. Светло, широко и доверчиво.

Петька смутился, но девчонка не отвернулась и не начала кривляться, как это делали задаваки в школе, а просто протянула ему руку:

– Меня зовут Рина. Полностью Марина, но я к сокращённому варианту больше привыкла.

Немного оторопев, Петька несмело коснулся девчачьей ладошки. Разве девчонки знакомятся в автобусе? С первым встречным?

Рина снова улыбнулась, и Петька торопливо ответил:

– Пётр. Пётр Рясков.

– Очень приятно.

Серые глаза девчонки вспыхнули искорками радости, и мир вдруг показался Петьке светлым и прекрасным.

Автобус затормозил и высадил Петьку и Рину на шоссе у поворота. До Лукогорья оставалось пройти ещё семь километров.

Петька дороги не заметил. Узнав, что Рина не бывала в Лукогорье, он начал рассказывать ей о деревне. Девчонка слушала его с таким интересом, что он постепенно увлёкся до того, что начал выбалтывать абсолютно все деревенские слухи и сплетни. Но Рина не останавливала его, даже когда Петьку явно занесло с пересказом сказок старой Глаши, или когда он начал разглагольствовать о слухах насчет матери Женьки. Рина впитывала все эти истории, тщетно пытаясь запомнить, кто на ком когда женился, и кто у кого (и от кого) когда родился.

Лукогорье, как и многие другие деревни, состояло из одной центральной улицы с несколькими боковыми ответвлениями. Когда Петька прошёл почти половину деревни, он сообразил задать Рине простой вопрос:

– А ты к кому приехала? Тебе в какой дом?

– Мне к Петру Борисовичу Кашкину. Дом номер восемь где-то в новом районе. Надо с горы спуститься и в третьи ворота позвонить.

Петька и удивился, и немного испугался. Симпатичная девчонка собиралась отправиться на съедение к ужасному Кащею. Может, её обманула какая-нибудь злая колдунья? Или она приходится внучкой противному старикашке? Петька представил себе, как Рина обнимает костлявого ворчуна, и ему стало неприятно от этой мысли. Но он всё же предложил:

– Я вон в том большом доме на углу буду жить. У Сорокиных. Сегодня меня откармливать будут, а завтра я абсолютно свободен. Заходи. Махнём к Чёрному оврагу. Или на Белое озеро сбегаем.

В светло-серых глазах промелькнула грусть:

– Спасибо, Петька. Но я на работу приехала. Мне некогда по оврагам бегать будет.

Рина уже скрылась на большой деревянной лестнице, ведущей с крутого угора вниз, к кирпичным особнякам за высокими заборами. А Петька всё ещё смотрел ей вслед. Слово «работа» казалось ему враждебным и непонятным. Какая такая работа?