Еще расскажу о Вере, нашей Лельке. Когда мне было года четыре или пять, она училась в Первом медицинском и однажды взяла меня с собой на занятия. Там я впервые увидела заполненную гомонящими студентами учебную аудиторию, просторную, с деревянными скамьями, амфитеатром уходящими высоко вдаль. Лелька держала меня за руку, а ее подружки по очереди наклонялись ко мне, улыбались и спрашивали, что это за детеныш. Мне в той аудитории очень понравилось, я почувствовала значительность этого места и какую-то наполненность, хотя и была от горшка два вершка. Теперь понимаю, что это был так называемый «запах» науки, та густая намоленная атмосфера, которая всегда чувствуется в таких научных местах. Ее ни с чем не спутаешь.

Вера поступала в первый медицинский три раза, но своего добилась, стала врачом. Еще у нее был приятный голос, и они с подругами, когда те приезжали в Павловск, часто распевали студенческие песни, а заодно учили им меня и Сашку, с которым мы все детство играли вместе. Песни были разного содержания, в том числе про медиков. Больше всего мне нравилась та, в которой фигурировала санитарка, звать Тамарка, с большою клизмою в руках, и особенно куплет, в котором «я весь израненный лежу, весь в прыщах». Мы с Сашкой дружно подпевали тетушке и ее подружкам. Еще мы пели «Когда качаются фонарики ночные», особо налегая на «я никого уже ни в силах полюбить», «Таганку», про Жору с макинтошем и прочее в том же духе.

Но нашим коронным выходом был «Белый пароход»

Мы вставали с Сашкой рядком, оба серьезные, и заводили тонкими голосами:

Пели с душой, старательно выводили мелодию, хотя весьма отдаленно представляли себе, что за драма разворачивается в этом произведении, повествующем о похождениях предприимчивого турка «с глазами как изюм» и некой одиноко путешествующей дамы. Тетка с подружками, глядя на нас, откровенно веселились.

Для чего нужны дети? Известное дело, чтобы взрослые потешались.

Тетушка звала нас с Сашкой Цыпленок и Розочка. Так в фильме «Призрак замка Моррисвиль» звали двух хулиганов. Розочка к Сашке не прилипла, а вот Цыпленок ко мне привязался, и я надолго стала Цыпой. Когда вспоминаю об этом, мне приятно. Давно меня так никто не называл.

Следующим нашим семейным путешествием-паломничеством стала поездка в Тбилиси и Ереван, на родину папы. Папа родился в Краснодаре, но все его близкие и дальние родственники жили в Грузии и Армении, и потому его историческая родина и настоящие корни находились именно там. В те края мы и отправились ровно через год после того первого, северного путешествия. Отправились, как всегда, вчетвером, родители и дети, как ездили потом много лет, пока мы с братом не подросли и не пожелали путешествовать самостоятельно.

А тем летом мы всей командой погрузились в поезд и двинули «на юг». Путешествие получилось длинным, и сама дорога оказалась отдельным приключением. Я уже говорила, что папа служил в разных далеких гарнизонах, и мы привыкли к частым разъездам, пассажирским поездам, вагонам, машинам. Я, например, хорошо помню газик цвета хаки с красным крестом на боку, из которого выпрыгивал папа, когда встречал нас с мамой у поезда. И поезда мне очень нравились. Там в тесном купе уютно, как в маленьком домике, все пьют из чай из стаканов с подстаканниками, и еда там вкуснее, чем дома, и можно лежать на верхней полке и долго-долго смотреть в окно. В том нашем южном путешествии я от него почти не отлипала. Сначала смотрела, как за стеклом проползали наши северные пейзажи, чуть блеклые и промокшие. Но потом картинка поменялась: объявилось солнышко, вагон налился теплом, разогрелся, а за окном объявились незнакомые до того дома и деревья, и даже лица людей на платформах стали другими. Иногда поезд останавливался на больших станциях, и тогда в вагоны набивались громкоголосые веселые бабки. Они с трудом протискиваясь по узкому коридору, волоча с собой объемистые корзины, и продавали оголодавшим пассажирам вареную картошку, соленые огурцы и горячие пирожки. Все вокруг радовались, балагурили, и чувствовалось, что праздник «моря и юга» уже совсем близко. А когда за окном показались ряды пирамидальных тополей, стало понятно, что настоящий юг рядом, прямо здесь, за окном. Раньше так и говорили – поедем на «юг», имея в виду не только направление, но и конкретно эти благословенные теплые края. А когда по правому борту раскинулось долгожданное море, мы дружно возликовали и остановились на недельку в Гаграх, чтобы покупаться там и позагорать. Не могли же мы просто так проехать мимо моря.