Тресь!

И майка рваной тряпкой остается в руках Волкова. Он щиплет мои соски, уже каменные, бесстыдно торчащие.

Марат стаскивает с меня шорты вместе с трусиками. Теперь я голая. Как-то глупо скандалить в таком положении.

Брыкаюсь уже больше на автомате. Между нами стремительно растет сексуальное напряжение, которое нужно выпустить.

– Встань раком, – приказывает Яр, затем забирает у Акаева ремень, – или я отделаю этим твою упругую задницу.

Покорно поднимаю попку. Отворачиваюсь, тыкаюсь носом в подушку. Силы стремительно тают. Этот всплеск стоил мне многого. Они смотрят… на мою киску, истекающую от желания.

Шлеп!

Сильная ладонь Марата ложится на мою ягодицу. Он шлепает меня. Раз за разом. Пока попка не начинает гореть.

– Ты плохая девочка, перч… никто и никогда не закатывал нам скандалы. Видимо, мы плохо тебя трахаем.

– Очень плохо, – вторит ему Волков, – и сейчас мы это исправим.

– Ай-яй-яй, малыш, – Акаев нагло вторгается пальцем между моих складочек, растирает по ним возбуждение, – ты завелась. Чувствуешь, какая она мокренькая, а, Яр? Бесстыдная. Наша ревнивая огненная девочка.

– ААА! МММ! – от удовольствия хочется плакать.

– Ты так напряжена, Карина, – хрипит голубоглазый, вместе с другом лаская мою чувствительную киску, – скоро взорвешься, да?

Они отстраняются. Слышу, как мои мужчины раздеваются. Жду. Я готова принять их.

– Нууу! – кручу задницей, изнываю от одиночества.

– Хочешь трахаться, девочка? – Волков пристраивается к моей дырочке, но не входит, – кончить?

Мучает, мстит, водит по половым губкам большой головкой. А я готова рыдать, умолять.

– Хочу! Хочуууу! Пожалуйста… вставь его в меня!

– Будешь ещё так себя вести? – он вводит головку, но затем снова выходит, – ревновать, не разобравшись?

– Не буду… не бууудууу! ЯР! Ну блин… ты жестокий…

– А ты нет? – Марат встает на колени, его член пружинит перед моим лицом.

Он начинает водить им по моим губкам. Раскрываю их, высовываю язык. Как же хочется! Боже! Ну же!

– Плохая перчинка… – хрипит Акаев, – сейчас мы вытрахаем из тебя всё это дерьмо.

От ощущения беспомощности мне хочется всё сильнее с каждой секундой. Кажется, что тугой узел удовольствия внизу живота становится всё плотнее. Сжимает мою киску, требуя освобождения. Оргазма.

Яр входит быстро и глубоко. Его движения резкие, интенсивные, грубые. А Марат имеет мой рот. Меня не жалеют, трахают жестоко. Раскрывают, распирают, толкаются. Стимулируют.

Сдаюсь.

Они меняются. Входят в мою киску, потом в попку. Берут меня вместе. Заставляют кончать, раз за разом. Много, бурно, сильно, с их именами на губах. Снова и снова вливают в меня сперму.

– Давай детка… подмахивай своими упругими булочками… пиздец… в тебе так туго, пеееерч, – стонет Марат, а я схожу с ума.

– Вот так… да… танцуй на наших членах, милая… – рычит Яр, – ты единственная, Карри. Запомни это…

Кажется, что я растворяюсь. В пороке, желании, своих мужчинах. Мы уже вросли друг в друга. Телами, душами. На мне их метка, их запах. Мои бандиты втирают в мою киску свое семя. Я вся в их соках. Меченая.

С каждым толчком они словно доказывают право владения. Мной.

– АААХ! ДААА! Как же круууто! – содрогаясь в очередном оргазме, падаю на постель.

– Да, малышка… дааа! Вот так… охуеть… – Яр валится рядом со мной, развязывает мои руки, – не болит?

Растирает алые следы, целует мои запястья.

– Нет, – краснею, вспоминая свою недавнюю истерику.

– Перч, ты пиздец темпераментная, – Марат стекает с постели, потягивается, – порой мне кажется, что тебя ни один мужик не потянет.

– А мне не нужен какой-то мужик, – передразниваю его, – я вас обоих хочу.