– Яр, – шепчу.

– М? – он обнимает меня еще крепче.

– Что у него… у вас случилось? В прошлом?

Тело Волкова напрягается. Ему явно не хочется вспоминать…

– Сам расскажет, – целует меня в макушку.

– Ну да… ладно, а какая у нас сегодня программа?

– Насыщенная. Это же остров свободы, – лыбится Яр, – как твоя попочка?

Смущение алым румянцем разливается под кожей. Волков встает и голышом уходит в ванную. Боже, какая же у него задница… любуюсь.

– Ты могла меня спросить… – слышу сзади голос Марата, – о прошлом.

– Прости, – разворачиваюсь к нему, – женское любопытство. И постоянное чувство, что я делю тебя с кем-то…

– Вот как, – он начинает перебирать мои пальцы, целует, – тогда я расскажу тебе. Чуть позже. Но слово даю: я целиком твой.

– Надеюсь, – глажу его по лицу.

Дело точно в женщине. Перед глазами всё ещё стоит фотка, которую я обнаружила в интернете. И та блонда, по-хозяйски обнимающая моих мужчин. Неприятное чувство саднит в области сердца.

Колющее, едкое. Нужно ли мне вообще знать о том, что случилось между ними тремя? А что, если правда мне не понравится?

– О чем задумалась, перч? – спрашивает Марат, когда мы завтракаем на веранде.

Утро нереально красивое. Солнце еще не жарит, но нежно ласкает кожу. Оба мужчины пристально смотрят на меня.

После этой ночи внутри меня что-то надломилось…

И вдруг в душу пробирается страх. А что, если меня бросят? Я влюбилась без оглядки. Стала уязвимой. Позволила разрушить внутренние стены, защищающие меня все эти годы.

– Ни о чем, – отворачиваюсь.

– Не ври, – жестко говорит Яр, – в чем дело?

– Просто… наши с вами отношения… – беру салфетку, сминаю её в руке.

– А что с ними?

Волков, как всегда, прямолинеен.

– Они вроде как перешли на другой уровень, – краснею.

– Но тебя что-то смущает? – допытывается Яр.

Марат молчит.

– Просто я становлюсь… в общем, зависимой. И мне это не нравится.

– А что в этом плохого? Мы уже всё обсудили, Карина.

– Да, но…

– И тебе не нужно ничего решать, обдумывать, – Яр злится, – мы все сами сделаем. Дай нам быть мужиками, в конце концов!

Он очень зол. Упс! Смотрю на Марата в поисках защиты. Кажется, что разъяренный взгляд Яра сейчас прожжет во мне дыру.

– Что ты хочешь знать? – вдруг спрашивает Волков, – давай уже этот ебаный вопрос решим и дальше будем отдыхать?

– Кто она? – шепчу, – девушка… я видела на фото с вами блондинку.

– Это Яна, – говорит Яр, – девочка, прибившаяся к нам с Маратом в детдоме.

– Вы детдомовские?! – мои глаза лезут на лоб.

– Да.

Им, должно быть, многое пришлось пережить.

– И вы с ней были близки?

– Да. Особенно Марат, – Яр взглядом указывает на друга, – мы через многое вместе прошли, это оставляет отпечаток, но…

– Но это в прошлом, перч. Яна кинула нас. На бабки, на доверие. И её больше не существует, – вздыхает Акаев.

– Ты любил её, да?

– Было дело, – горько усмехается темноглазый, – но мы оказались для неё лишь ступенькой. Нашла себе хер потолще, подлиннее. Кошелек потолще. И свалила.

Ничего себе! И подумать не могла.

– Ещё вопросы? – Яр выгибает бровь, – или пойдем наконец гулять по Гаване?

– А ты? – не могу не спросить, – любил её, Яр?

– Скорее, уважал. Но наши отношения зашли дальше дружбы, – он пристально смотрит на меня своими голубыми глазами, – ты – совсем другое, Карина. В тебя я всем сердцем влюблен.

– Мы оба. Перч… Яна – ошибка молодости. Мы перешагнули через это. Не беспокойся, даже, если она вдруг объявится, я лично спущу ее с лестницы. Не посмотрю, что тёлка.

Марат очень зол. Так его чувства – это обида и ярость. Значит, я поняла правильно. Они не навредят мне. Но вот возможность возвращения бывшей любовницы – перспективка не из радужных.