Марат тискает меня, не переставая. В нем столько огня, страсти…

– Нечестно, – тяну, глядя на Яра, – ты одет, а мы голые…

– Вообще охренел, – ржёт Акаев.

Виляя бёдрами, подхожу к Волкову. Гляжу снизу-вверх. Забираюсь ладонями под белую футболку. Щупаю тугие мышцы пресса. Поднимаюсь к груди. Марат тем временем шарит в тумбочке.

– Чего ты ждёшь? – хриплым баритоном произносит Яр, – снимай уже её.

– Мне нравится трогать тебя… – шепчу, – ты нас видел?

– Да.

– И… не злишься?

Он берет мою руку и кладет на свой пах. Боже! Его член в полной готовности.

– Ты так возбудился? – глажу его через одежду, слегка прихватывая пальцами, затем приподнимаюсь на носочки и шепчу, – от того, как меня имел твой лучший друг?

Не понимаю, что со мной. Грязь сама собой слетает с губ. Гляжу в глаза Яра, боясь моргнуть.

– Очень… – хрипит он, стягивает с себя футболку, – хотя предпочел бы сам тебя оттрахать.

От вида его тела я с ума схожу.

– Ты замёрзла, – говорит мужчина, ведя кончиком пальца по моему животу вверх, к груди.

Сжимает сосок, затем очерчивает контур ключицы. От его касаний мурашки становятся ещё активнее. Скачут по коже, вызывая дрожь. Дыхание перехватывает.

Расправляюсь с его ремнем. Руки дрожат от возбуждения. Пуговицы джинсов, ширинка. Опускаюсь на колени, стаскиваю ткань вниз. Следом боксеры.

И вот, оба моих мужчины голые.

– Иди ко мне! – зову Марата.

Перед лицом пружинят большие члены. Стою на коленях, обхватываю их ладонями. Смотрю снизу-вверх.

– Красиво… охуенно красиво, – стонет Акаев.

– Тебе идёт такое положение, Карри, – чувствую нетерпение в голосе моего голубоглазого обольстителя, – на коленях, с нашими членами во рту.

– Правда? Вам нравится? – игриво высовываю язык и провожу им по головке члена Волкова.

С губ мужчины срывает животный рык. Медленно веду языком по всей длине ствола. Не перестаю двигать руками. Они мои… сейчас эти хищники в моих руках.

– Я хочу вас… мальчики… – шепчу, по очереди отсасывая каждому, – и в попку… и в киску… везде хочу…

– Блядь… суука… пееерч… пиздец ты нереальная… – мурчит Марат.

– Охуенная девочка… – Яр прикрывает глаза, – лучшая…

Они оба стонут. Это возбуждает. Помогаю себе руками, массирую их напряженные яйца. Облизываю. Заглатываю. Кажется, что я пропахла ими обоими.

– Вставай! – жестко приказывает Яр, поднимает меня, закидывает на плечо.

Марат сильно шлёпает по попе.

– Сладкая… хватит игр… дай нам свои дырочки… – говорит Волков, затем швыряет меня на постель.

Наваливается. Входит безо всяких прелюдий. Сплетает наши пальцы.

– Ты, кажется, просила трахать тебя в резинке? – рычит мне на ухо.

– Д-даа! ЯР! БОЖЕ! ЕЩЕ! – скребусь ногтями по его широкой спине.

– Так вот… никаких гондонов, Карри… ты будешь принимать нас так…

– Как скажешь, – шепчу, – только не останавливайся!

Кончаю очень быстро. С трудом соображаю. Под спину мне подкладывают подушку. Чувствую странный запах.

– Раздвинь ножки, перч, – говорит Марат, – сейчас я твоей попкой займусь.

Напрягаюсь. Яр ложится рядом и целует меня. Его руки массируют набухшую потяжелевшую грудь.

– Не бойся, девочка.

– Расслабься. Сейчас один пальчик, потом два, три, – глаза Акаева блестят, – а потом засуну в тебя свой хуй. Хочешь?

– Сделаешь ей больно, яйца оторву, – коротко бросает Яр.

– Я никогда нашу перчинку не обижу… – надувается Марат, – ты лучше её расслабь как следует. А то девочка боится.

Яр фыркает. Марат отворачивается. Хихикаю. Смешные. Даже в такой ситуации соперничают.

– Да… хочу… сделай это. Я тебе доверяю, – вытягиваюсь, прикрываю глаза.

Дальше всё происходит тягуче и медленно. Марат не жалеет смазки. Растягивает. Очень нежно, аккуратно.