В тот тёплый июльский вечер, на Витькино счастье, Славик вылез на крышу, днём какая-то сердобольная женщина положила ему в шляпу полбуханки хлеба, пачку печенья и пакет кефира, и Славик решил поужинать, любуясь закатом.

Он пировал в закутке, как вдруг увидел, что мимо него пронёсся парень с безумными глазами и замер возле самого краешка пропасти.

Сразу почуяв неладное, Славик последовал за ним, тихо ступая по крыше босыми ногами. Он подкрался к пареньку, когда тот, раскинув руки, собирался сигануть вниз. Славик подскочил и, ухватив за рубашку, сдёрнул его назад.

Виктор от неожиданности упал, сильно ударился затылком и потерял сознание.

Очнулся он в больнице на третьи сутки. Первой, кого увидел сквозь мутную пелену, была… Маша Путилова.

Как она оказалась здесь?.. Как узнала?! Для него это и по сей день остаётся загадкой.

Маша не отходила от него ни на шаг. Она говорила с ним, кормила его с ложечки, рассказывала новости, читала вслух… А потом он понял, что без этой девушки не может обходиться и дня, понял, что любит её. И сделал предложение.

Уже много лет они счастливы в браке, у них пятеро детей. Маша оказалась той единственной женщиной, которая смогла сделать его счастливым. И, как выяснилось, она полюбила его ещё в школе. А он не за-ме-чал!..

Славика сначала чуть не посадили за попытку убийства. Но теперь уже Витька его спас. В прямом, да и во всех остальных смыслах. Помог ему восстановить документы, посодействовал в устройстве на работу. Потом, когда открыл своё дело, забрал его к себе, в косметологическую клинику, водителем.

«И всего этого могло не быть!» – сказал Виктор Петрович сам себе уже в который раз за день.

Накатившая волна воспоминаний немножко растревожила душу.

Он посмотрел вниз. И увидел её, уходящую.

Развернулась, подняла голову вверх, придерживая шляпу рукой. Увидела его, улыбнулась, махнула перчаткой и продолжила свой путь.

Он задумчиво смотрел ей вслед.

Она была всё также прекрасна, Елена Прекрасная. И годы ничуть не изменили и не испортили эту красоту. Они даже придали ей больше пикантности.

Он смотрел ей вслед спокойно и равнодушно. Её красота не волновала его больше, а была, словно картина в музее: полюбовался, да и только.

Душа его до краёв была наполнена другой женщиной – его Машей, Машенькой, Машуней. От её полноты на него веяло добротой и лаской, а от веснушек пахло солнышком. Она вся – от макушки до ноготков на пальчиках была родная. Плоть от плоти.

Виктор встрепенулся, быстренько набросил на себя плащ и шляпу, и поспешил домой, где его ждали дети, жена и пирожки с капустой.

Ссора возникла на пустом месте. Из ничего. Из одной фразы, брошенной в досаде мужем.

– Тебе, что, трудно приготовить ужин?..

– Трудно, – призналась Юлия. – Я плохо себя чувствовала. И день провела в обнимку с унитазом.

Юлия находилась на пятом месяце беременности. И до сей поры её мучил токсикоз. Она не выносила резких запахов, ела мало, да и то, что съедала, выходило наружу незамедлительно. Такова была биологическая особенность её организма.

На учёт по беременности она ещё не успела встать, так как приехала вместе с мужем из деревни от мамы недели две назад, а до этого сдавала госы в другом городе, где она с мужем жила до переезда на север. Она доучивалась на очном отделении педагогического института, и прописка у неё была ещё тамошняя. Оттуда выписалась, а здесь ещё не прописалась, вот и затянула с посещением гинекологии.

Она много потеряла в весе, сказалось, видимо, и сессионное напряжение, была бледной и худющей, от былой пышности остался не по сроку огромный живот, да на опавшем лице горели глазищи редкого тёмно-синего цвета.