4. Глава 3

Большинство соседей умилялось, глядя на заботливого отца, которым неожиданно стал Слаер. Обсуждали и новые наряды девочки, появившейся поначалу в чистенькой, но совсем старой одежде явно с чужого плеча. Вряд ли кто-то в здравом уме покупал бы для неё мальчишеские штаны и широковатую рубаху, в которой её увидели в первый раз. Уже на следующий день пополнившееся семейство чинно семенило за надувшимся от важности мужчиной, который подошёл к покупке гардероба для падчерицы весьма практично:

– Зачем ей сейчас летнее покупать? Дети растут быстро, пока обойдёмся зимними одёжками.

– А дома? – осторожно спросила почти шёпотом Ланчейя, уже привычно отслеживая выражение лица супруга.

– Что дома? – удивился Слаер. – А, ты о домашней одежде что ли? Так пока и в своих обносках дома походит, всё равно ж никто не видит. Но для улицы мы ей всё сейчас и приобретём. Ох, понарожают тут некоторые…

Женщина ещё сильнее съёжилась, как будто стараясь стать незаметнее. А Рончейя с интересом рассматривала добротную новую одежду, втихомолку поглаживая её кончиками пальцев. Особенно приятным оказалось приглушённо зеленое пальто, того чуть тёмноватого оттенка, который лучше всего подчеркивал её красновато-медные локоны, по случаю выхода в город аккуратно расчесанные и лежащие сейчас тяжелой блестящей волной на плечах, стекая почти до пояса.

– Что, бархат понравился? Губа не дура! – хохотнул отчим. – Ну и зачем тебе такое нужно? На следующую зиму уже мало будет, а стоит оно жуть как дорого.

– Если аккуратно носить, то потом и перепродать можно, – снова подала голос Ланчейя.

– Это если аккуратно… – задумался мужчина. – По заборам и деревьям не лазить и по лужам не шлёпать, а то с такой ткани грязь выводить замучаешься, да и после застирывания она вид потеряет.

– Не буду лазить… и по лужам тоже! – девочка почувствовала, что нежная и мягкая, приятная для пальчиков красота вполне может достаться ей, стоит лишь пообещать быть хорошей и послушной.

Давать эти обещания было очень просто, ведь никого из соседских детей Рончейя пока не знала, так что не с кем ей пока устраивать вылазки и портить одежду. Да и зимой не те развлечения, холодный влажный ветер с моря не располагает к длительным прогулкам. Она и раньше в эту пору проводила короткие дни в основном с книгами, потому что жечь вечерами свечи бабуля не любила, загоняя внучку в постель почти сразу после захода солнца.

– Ну, посмотрим на твоё поведение… – погладил девочку по голове отчим. – Если и в самом деле удастся следующей осенью за хорошие деньги продать это пальтишко, то и в дальнейшем позволю тебе самой выбирать. Но при условии послушания и помощи по дому. Матери тяжело одной за всеми убирать, готовить нам. А скоро и вовсе не до того будет.

Тяжелый взгляд вернулся к жене, спустившись к еще плоскому пока животу. Та в ответ чуть порозовела щеками, но промолчала, наученная за прошедшие несколько недель хранить своё мнение при себе и не лезть с разговорами, если напрямую не спрашивают. Не любил этого Слаер, а свою нелюбовь он доносил в очень доходчивой форме, полагаясь на кулаки.

– Ботиночки бы ещё, – всё-таки рискнула заговорить женщина, указывая на растоптанную и потёртую обувь дочери со следами неоднократной починки.

– Да, придётся, – посмурнел мужчина, подсчитывая очередные траты. – Но их можно побольше взять, на вырост. Сейчас на пару толстых шерстяных носков носить будет, а через год посмотрим. Может, не сильно и вырастет лапка, девчонка же, не пацан какой. Глядишь, годика на три и хватит. Если, как обещала, по лужам носиться не будет.