Когда чистенькая и довольная собой девушка, снова надевшая свою сорочку, наконец вошла к Риджесу, тот уже посапывал, счастливо улыбаясь во сне, который, похоже, был как-то связан с Рони. Иначе почему его член, мягко болтавшийся у покидавшего её постель мужчины, теперь снова почти окреп, заметно увеличившись в размерах?

– Не так уж всё и страшно оказалось, – едва слышно пробормотала девушка, укладываясь на широкую кровать и укрываясь краем огромного одеяла. – В первый раз было гораздо больнее и омерзительнее. А это можно и потерпеть.

Признаваться себе в полученном удовольствии Рончейя не решилась, тем более, что приятные ощущения быстро подзабылись, а вот лёгкая брезгливость к произошедшему только усиливалась, едва она начала вспоминать те стыдные прикосновения, казавшиеся сейчас особенно неприличными, стоило воскресить в памяти свою реакцию на них. Сразу захотелось снова пойти мыться, чтобы избавиться от малейших следов на помнящей чужие ласки коже.

Рончейя с трудом удержалась от того, чтобы не вскочить немедленно и до утра закрыться в ванной с мочалкой в руках, понимая, что никакое мыло теперь не смоет с неё эту ночь. А ведь она точно не будет последней… Так к чему переживать и мучить себя? И без того мучители найдутся, только позволь…

Невесёлые мысли не смогли помешать уснуть девушке, утомленной длинным днём, наполненным самыми разнообразными событиями и впечатлениями. Но даже во сне она обнимала себя руками, будто отгораживаясь от чего-то, пытаясь укрыться от мерзостей взрослой жизни, с которой когда-то пришлось столкнуться слишком рано и слишком больно.

13. Глава 12

Жар чужого тела рядом, мужская рука, по-хозяйски расположившаяся меж её бёдер, губы, заново исследующие шею… Что именно разбудило девушку, она и сама бы не смогла ответить, но тело снова подвело, послушно позволяя настойчивой ладони чуть приподнять её ногу, чтобы ощущаемый всей спиной Ридж смог прикоснуться горячей шелковистостью уже совсем пробудившегося члена к заметно чувствительным складочкам, чуть болезненным и будто наполненным кровью, как недавно поставленный синяк.

Эта смесь лёгкой боли и странного удовольствия от проникающей в неё твёрдости, растягивающей и распирающей, заставила Рони глухо простонать. Мужчина, крепкими пальцами удерживающий её бёдра, довольно хмыкнул куда-то в плечо девушке и резким толчком вогнал свой член до упора.

Вскрикнув, Рончейя спрятала лицо в подушке, приглушая свои следующие стоны и крики, которые могли быть услышаны в соседних номерах. Да и приоткрытое окно, дарившее приятную прохладу ещё не сменившуюся дневной жарой, тоже не располагало к излишней громкости, напоминая о довольно оживленной улице рядом с постоялым двором.

Чуть задержавшись в ней, Риджес не стал сразу переходить к активным движениям, а позволил своим пальцам пробежаться по напрягшейся груди девушки, провести по чувствительному животику, затрепетавшему от лёгкой щекотки, спуститься ниже и нежно перебрать шелковистые лепестки, найти в них самую отзывчивую точку и уделить её максимум внимания, от чего обнимающая его член влажная плоть начала заметно сжиматься, доставляя особое удовольствие.

– Да, умница моя, – прерывающимся шёпотом комментировал свои ощущения Ридж. – Скажи, что тебе тоже это нравится.

Рони лишь снова простонала в подушку, но мужчине этого бессловного подтверждения оказалось недостаточно и он, продолжая ласкать её одной рукой, второй повернул к себе лицо любовницы.

– Тебе же это нравится? – требовательно переспросил он.

– Да-а-а… – сквозь стон выдавила из себя Рончейя, прикрыв глаза, чтобы не выдать бушевавшую сейчас в ней борьбу слишком чувствительного тела, просчитывающего дальнейшие перспективы и выгоды разума… и забившейся куда-то в дальний уголок души, не желавшей участвовать в происходящем.