А бесполезные и бестолковые душевные страдания, якобы украшающие приличных барышень, худшими из бед которых были сломанный ноготь или потерянная булавка, Рончейя решила оставить для других. Жизнь научила её, что за собственное спокойствие и безопасность нужно бороться, используя любые методы, не обращая внимания на приличия и поучения от рьяных поборников морали, лицемерно скрывающих своё “рыльце в пушку” от окружающих.

“Все вокруг именно такие, просто кто-то лучше других умеет скрывать свои пороки”, – подумала девушка, глядя в окно и почти пропустив вопрос Риджеса:

– Выйдем на палубу?

– Да, конечно, – вежливо улыбнулась Рони и поднялась вслед за мужчиной, чтобы покинуть каюту, куда уже впорхнул мелкой пташкой давешний юнга с пустым подносом.

11. Глава 10

Почти весь оставшийся путь, завершившийся уже к вечеру у берегов соседней Дарбии, путники провели на палубе, наслаждаясь прекрасной погодой и освежающим ветерком. Небольшой навес, устроенный рядом с кормой, защищал от палящего светила, позволяя с комфортом полулежать в больших деревянных креслах, заботливо прикрытых огромными подушками, почти матрасами, и полосатыми лёгкими пледами, служившими скорее украшением, чем надёжной защитой от непогоды. Но в тот день если и приходилось укрываться, то только от солнца, жаркого и навязчивого в южных морях.

– Ужинать будем уже на берегу, – заставил очнуться задремавшую после обеда девушку снова улыбающийся Риджес, потихоньку заражающий её своим умением радоваться даже мелочам и ощущением счастья и благополучия.

– Да, хорошо, хотя нас и тут неплохо кормят, – пошутила в ответ Рончейя.

– И как местного кока ещё в какой-нибудь модный ресторан не сманили? – задумался мужчина.

– О, вы не представляете, сколько раз пытались сманить! – почти неслышно подошёл капитан, решивший проверить, как себя чувствуют пассажиры. – Но тот категорически отказывается. Без моря и качки у него вдохновение пропадает.

– А на другие корабли? – заинтересовался Ридж.

– И это было, но я и плачу хорошо, и все капризы стараюсь исполнить… А к тому же, это – мой дядя, если честно. Только никому не выдавайте наш секрет! – сделал страшные глаза кэп. – Иначе вы разрушите одну довольно забавную легенду.

– Какую? – проявила любопытство и Рони.

– Ну, другие моряки рассказывают, что нашего кока когда-то прокляла женщина, заявившая, что раз он не хочет на ней жениться, то пусть и живет со своим камбузом. А мой дядя уже тогда на этом корабле ходил, потому сюда и привязан тем проклятием, – с самым серьёзным видом поведал капитан.

– Как романтично! – ухмыльнулся Риджес.

– Не то слово! – наконец позволил себе засмеяться кэп, с трудом удерживающий важный вид до той минуты. – Зато сколько милых дам изъявляют желание покататься на нашем судне, чтобы своими глазами увидеть несчастного страдальца! Ну и особенно проникаются его судьбой, попробовав кушанья со здешнего камбуза.

– Надеюсь, вниманием не обделены не только творения вашего дяди? – откровенно веселился Ридж, подмигивая рассказчику.

– О! Не то слово! Наш кок пользуется неослабевающим женским интересом на всех побережьях, от Нербии до Лурбии, – правильно понял намёк кэп. – Потому и не женился до сих пор… Выбирает.

Последнее слово сломало тщательно удерживаемую вежливую мину на лице Рончейи, которая расхохоталась вместе с мужчинами, представив себе отбивающегося от разномастных дам кока, которого ей самой пока не довелось увидеть, тот сегодня был не в настроении. Ну и кто бы ещё был в настроении, когда ему вчера вечером чуть не вырвали клок волос? Последняя его любовница пришла в неистовство, узнав, что мужчина и не строил матримониальных планов, несмотря на все усилия, предпринятые ею, и почти несокрушимую уверенность, что уж она-то сможет побороть проклятие. Когда-то именно этот темперамент и привлёк мужчину, но теперь вышел боком.