Нелли кивает, и мы идем к фонтану, ведь я давно обещала подруге фотосессию, которая уже несколько раз откладывалась. Делаем несколько десятков фото, меняя локацию, и спустя час уставшие и довольные результатами идём в кофейню напротив парка выпить кофе перед тем, как разойтись до пятницы.

– Я сижу с сестрёнкой, – рассказывает подруга, когда мы уже сидим за столиком у окна в уютном зале, оформленном в приятных серо-бежевых тонах. – У родителей какие-то проблемы на работе, а мелкая болеет уже второй раз за месяц. Но в пятницу я обязательно вырвусь.

– Я тебе скинула ссылку на их страницу, – говорю с улыбкой. – Посмотришь на фото и скажешь свежим взглядом, как тебе.

– Договорились, – Нелли отвлекается на пришедшее сообщение, и её взгляд тут же становится грустным. – Мне пора.

– Жаль, что так недолго получилось, – накрываю её ладонь своей.

– Надеюсь, что скоро всё изменится, – она улыбается, сжав мою ладонь. – Спасибо тебе за фотосессию, Ев. Я словно воспряла душой.

– Всё скину тебе до пятницы после ретуши, – киваю в ответ. – А сейчас зайду распечатаю несколько самых удачных.

– Ты чудо, подруга, – встаёт из-за стола и, чмокнув меня в щёку, убегает, махнув у выхода из кофейни рукой, улыбаясь.

Допиваю свой капучино и выхожу на улицу. Ярко светит солнце, на небе ни единого облачка – чудесный день, наполняющий тебя каким-то предвкушением счастья и чего-то потрясающего, что вот-вот случится и перевернёт жизнь совершенно в другую сторону. Улыбка расползается на моём лице, и мир кажется чудесным и полным гармонии и света для меня одной.

Какое-то время гуляю, наслаждаясь солнцем и пением птиц, захожу в “Экспресс фото” и распечатываю с десяток удачных кадров, оставшись довольной сегодняшней работой. Возможно, можно попробовать брать заказы на индивидуальные фотосессии в парках и зонах отдыха, так можно заработать неплохие деньги. Вот только для этого нужна страничка, а ещё лучше сарафанное радио. Нужно над этим подумать.

Раньше папа был против этого, а я до сих пор не понимаю, почему. Что плохого в том, чтобы фотографировать счастье людей и зарабатывать на этом? Снова вспоминаю родителей, и в душе шевелится чувство вины, которому я не позволяла высовываться эти последние дни, да и жизнь рядом со Святом не давала задумываться над этим.

Достаю телефон из заднего кармана джинсов и набираю номер мамы.

– Ева! – мама отвечает почти сразу же. – Дочка, где ты? С тобой всё в порядке?

– Привет, мам, – в глазах собираются предательские слёзы. Как бы меня не раздражал их контроль, доходящий порой до абсурда, я скучала. – Всё хорошо.

– Ты сейчас одна? – мама явно нервничает.

– Мы с Нелли ходили гулять в парк и фотографироваться, – быстро проговариваю, чтобы мама не начала паниковать. – У меня всё замечательно, без всяких происшествий.

– Хорошо, – облегчённо выдыхает. – Когда ты вернёшься домой?

– Через неделю примерно, – уклончиво отвечаю. Я и сама пока не знаю, сколько мы с Черкасовым ещё будем изображать пару.

– Может, пораньше? – осторожно интересуется мама. – Папа в ярости, и чем дольше ты отсутствуешь, тем он больше злится.

– Успокой его, пожалуйста, – тихо проговариваю, – я не сделаю ничего такого, что заставит его краснеть за дочь. На счёт этого можете быть спокойны.

– Мы просто переживаем за тебя, – вздыхает мама в трубку. – Очень.

– Я знаю, мам, только мне уже не четырнадцать, и я не смогу всю жизнь быть рядом и делать только то, что считаете правильным вы, – стараюсь не заводиться и ненароком не нагрубить. – Я живу. Я просто живу, мам.

– Хорошо, дочь, – произносит, и я представляю, что она поджимает губы, как и каждый раз, называя меня “дочь”, когда начинает раздражаться.