Говорят, что через поцелуи передается кариес и герпес. Я заразилась только любовью ко всему американскому. Можно сказать, повезло. Если не вспоминать, как потом ночами рыдала в подушку. Спустя два месяца страстных поцелуев по университетским закуткам рыжий котик укатил, не попрощавшись. Томи стал моей первой и по традиции несчастной любовью. Надеюсь, единственной.

Страдать мне не понравилось настолько, что со второго курса я перестала даже смотреть в сторону парней. А когда через отца посватался Владек, подумала, что он неплохой вариант. Ведь я никогда в него не влюблюсь, а он ни за что меня не бросит. Двойная страховка от страданий обеспечена.

Я согласилась, а потом начала читать литературу по саморазвитию, увлеклась психоанализом и многое о себе поняла. В будущем я не видела себя домохозяйкой, как мама. Разводить цветы, растить детей и каждый вечер подавать любимому мужу ужин – все это не для меня. Я хочу состояться в карьере, стать сильной и самодостаточной.

Знакомство с Гариком Белецким должно было стать первой ступенькой моей карьерной лестницы, а я так неудачно споткнулась. Теперь придется доказывать не только свой профессионализм, но и адекватность.

Сегодня вечером у меня встреча с подругой детства Миррой. Мы договорились посидеть в ресторане. Она молодая мамочка и хочет расслабиться, пока дети у свекрови. Мы не виделись три года. Жутко волнуюсь перед встречей, долго выбираю что надеть.

Мой стиль в одежде можно охарактеризовать неприятным словом «никакой». В универ я ношу джинсы, толстовки и кеды. В дни экзаменов заменяю их на чиносы, рубашку, мокасины. Имея возможность одеваться красиво и дорого, я никогда к этому не стремилась. А вот у сестры был потрясающий вкус и шикарный гардероб. Она носила красивые платья, стильнючие брючные костюмы и юбки-карандаши с шелковыми блузками. Когда говорят, что Катрина была идеальной – ни грамма не преувеличивают.

Ее одежда так и висит в родительском доме. Уезжая, я прихватила с собой несколько вещичек. Среди них маленькое черное платье, которая сестра купила за несколько дней до гибели и планировала надеть в клуб в тот самый день. Оно так и осталось с этикеткой. Для встречи с Мирославой я выбираю его.

Вечер обещает быть теплым. Накидываю сверху светлый пиджак, беру сумочку и выхожу пораньше. Хочу прогуляться по городу до встречи и перезагрузиться. Все еще переживаю о произошедшем утром. Никак не идет из головы нелепое знакомство с Белецким. Я жутко протупила.

Спускаюсь по лестнице. В лифт входить опасаюсь. Вдруг там до сих пор вкусно пахнет апельсинами и еще чем-то? От волнения я не смогла идентифицировать приятную нотку парфюма своего босса.

Сбегаю на первый этаж и слышу шум спускающего лифта. Мне бы шагу прибавить, чтобы незаметно выскочить из подъезда, но я замираю напротив, точь-в-точь как утром, только на этот раз в одежде. Почему я так делаю, понять не успеваю. Двери лифта разъезжаются.

– Ух ты! – говорит Белецкий и смеется. – Что случилось в этот раз?

Я смотрю на него и хлопаю ресницами, как заводная. Он в черной рубашке с закатанными рукавами и классических брюках. Лицо свежее, волосы лежат идеально. Выглядит крутецки, совсем не так, как утром. В таком виде он узнаваем.

Пока соображаю, как поостроумнее ответить, у меня звонит телефон. Выуживая его из сумочки, почти бегу к выходу:

– Просто мимо проходила. Тороплюсь, извини.

Ответ – тупее некуда! Он точно решит, что я неадекватная.

– Приятного вечера, – звучит мне в спину.

Оборачиваюсь, улыбаюсь и по-дурацки машу рукой.

Если и дальше в его присутствии буду вести себя как дура, не видать мне Америки, как собственных ушей.