Пугаясь собственной реакции, я вздрагиваю и пытаюсь отстранится, но Гарик обхватывает меня за талию и подминает под себя.

18. Глава 16. Я не буду сопротивляться

– Честное слово, я спал. Не знаю, как получилось…

Пока мы ждем лифт, Гарик снова пробует оправдываться. Виноватым при этом не выглядит. Настроение приподнятое, в глазах смешинки.

– Ты же не станешь отрицать, что сама перекатилась ко мне?

Пытается взять меня за руку, я одергиваю. Стреляю в него убийственным взглядом. В номере уже все высказала. Чуть ли не с кулаками набросилась после того, как получилось оттолкнуть. А получилось не сразу.

– Брось, Аринка, – лыбится, – Что ужасного произошло? Подумаешь, пообнимались спросонья! Я ничего не понял, – делает очередной заход.

Всю меня облапал и ничего не понял. Надо же! Трусы почти стянул, но ужасного не произошло. Подумаешь, вжимался голым телом и влажно зацеловывал шею и грудь. Это у него называется «пообниматься спросонья».

Да ему вообще не стыдно! В отличии от меня.

Как вспомню его движения на себе, в жар бросает и дрожью изнутри пробивает. Кожа огнем горит, а волоски дыбом, как от холода. Путаюсь в реакциях. Наверное, это плохо, но я не хотела, чтобы он останавливался. Оттолкнула, когда поняла, что он меня за Злату принял. Вид у него был ошарашенный.

Лифт приезжает не пустым. Мы натягиваем на лица формальные улыбки и входим. Через десять минут надо быть в конференц-зале. Очень хочется кофе, но позавтракать уже не успеваем.

– Помни про паузы. Не держи руки у лица. Чаще смотри в зал, – даю последние наставления не своим от волнения голосом.

Белецкий выступает через пять минут. У меня нервная трясучка, а ему хоть бы хны. Он мне глазки строит! Никак не переключится после утреннего приключения.

– Не дергайся, Ариненок, – улыбается, обнимая за талию. – На тебе лица нет, – заправляет волосы за ухо, – Ну напортачу и хрен с ним, – проводит тыльной стороной ладони вниз по шее.

Всего час назад он так порочно и сладко целовал меня там. Вспыхиваю. Я редко краснею настолько, что другим заметно, но сейчас, уверена, видят все вокруг.

– На нас смотрят, – предупреждаю чуть слышно.

– Это же прекрасно! – веселится. – Пусть привыкают мне завидовать.

– Иди уже, – толкаю легонько в грудь и тут же машинально разглаживаю складку на рубашке.

Критически оглядываю его с головы до ног. Он должен выглядеть безупречно.

Над стилем нам еще предстоит поработать. По возвращении надо будет привлечь специалиста, моих знаний не хватает.

Белецкий выходит на центр, к микрофону. Проектор выводит на огромный экран логотипы его компаний. Я задерживаю дыхание. Он разводит руки ладонями вверх и открыто улыбается. Здоровается, шутит, что ему повезло выступать в первой пятерке ораторов, а не в последней, когда никто не слушает, думая о еде и местном вине. Народ смеется. Гарик входит в раж и отпускает еще несколько шуточек в том же духе. Я смеюсь со всеми. Это мы не репетировали, он мастер экспромта, мог бы стать стендапером.

После вступительной части Игорь делает паузу, проводит взглядом по залу, тормозит на мне. В его глазах плескаются озорные искорки. Они притягивает в себе сотни восхищенных взглядов, мой в том числе. Разве можно не любоваться этим талантливым и красивым парнем?

Выступление длиною в пятнадцать минут проходит на одном дыхании. Я снимаю его на телефон, чтобы потом разобрать. Гарик допускает кучу ошибок, но в итоге получается лучше, чем ожидалось. В конце зал аплодирует, и я ловлю потрясающие ощущения причастности к успеху своего босса. Несмотря на всю абсурдность наших отношений, работать с Игорем Белецким – это самый драйвовый драйв, который я когда-либо испытывала.