– Не образуется?.. – переспросила Ким.
– О, простите, она… она…
Мистер Лёве заговорил вместо жены, которая была сбита с толку тем, что упомянула о дочери в настоящем времени.
– Около пяти лет назад Джемайма неожиданно решила уехать в Дубай. Там она получила место в семье коннозаводчиков. Вернулась чуть меньше месяца назад.
Ким кивнула в знак понимания.
– У Джемаймы был молодой человек? – продолжила она.
– Она встречалась с кем-то. Кажется, пара свиданий.
Рука Брайанта с ручкой замерла над блокнотом в ожидании.
– Его зовут Саймон Роуч, и она познакомилась с ним в торговом центре через дорогу. Кажется, он там заместитель директора.
– Вы с ним встречались?
– Один раз, – подтвердил мистер Лёве. – Как-то вечером Джемайма привела его на обед.
– И?.. – подсказал Брайант.
– Я не люблю судить людей по первому впечатлению.
С этим все было ясно.
– А у Джемаймы были с кем-нибудь какие-то проблемы, о которых вам известно?
– Нет, – мистер Лёве нахмурился, – Джемайма… она была доброй девочкой.
Услышав прошедшее время, миссис Лёве приглушенно всхлипнула.
– Джемайма была неконфликтным человеком. Она ненавидела споры и предпочитала уходить от них.
Ким встала. На сегодня с нее было достаточно. Они уже и так долго надоедали этой семье, убитой горем.
Брайант последовал ее примеру и заговорил прежде, чем Ким смогла произнести хоть слово:
– Спасибо вам и еще раз примите наши соболезнования.
Ким пошла по холлу.
На лестничной площадке шевельнулась какая-то тень и мягко закрылась дверь.
Ким заколебалась всего на мгновение, прежде чем выйти из дома.
Глава 9
Ким включила «Айпод». Раньше она не часто слушала Баха, но мелодия струнных в Бранденбургском концерте хорошо гармонировала с ее работой над мотоциклом[19].
Бах написал отдельные темы для нескольких инструментов: двух рожков, трех гобоев, двух скрипок, фагота, альта и виолончели. Искусство, необходимое для того, чтобы соединить все эти темы воедино, дабы они действительно зазвучали, походило на искусство соединить воедино все части механизмов, разложенные сейчас на полу гаража. В один прекрасный день они превратятся в «BSA Голдстар»[20] 1954 года выпуска.
Ким решила закончить работу после визита к родителям Джемаймы. Все руки Доусона были изрезаны листами заявлений о пропавших людях. У Стейси глаза уже смотрели в одну точку от постоянного нахождения перед экраном компьютера, а Брайант не отходил от нее с самого начала. Все они заслужили возможность появиться дома до семи вечера.
Ким ненавидела этот этап расследования, когда на доске в офисе было много свободного места. Для нее все это напоминало попытку сложить башню из гальки. Без строительного раствора это было безнадежным делом.
Дома она воспользовалась свободным временем и вымыла все окна, а потом вывела Барни на вечернюю прогулку. Теперь он лежал на пороге кухни с костью оленя между передних ног. Этой еды ему должно было хватить надолго, да и собаке было чем заняться. Сам Барни слегка покусывал кость, а потом как бы забывал о ней. С такой скоростью она свободно перейдет к его детям, размышляла Ким.
Эта собака оказалась ее неожиданной наградой.
Она встретилась с Барни во время расследования одного из ее ранних дел[21]. Тогда он был верным псом осужденного насильника, которого убили на Торн-роуд. После нападения на хозяина собака не убежала, а осталась сидеть возле трупа с пятнами крови на шерсти. И хотя этих пятен давно уже не было, перед глазами Ким все еще стояла картина с сидящей собакой.
А еще лучше она помнила, как пса забрали у старой леди, которая не могла за ним ухаживать, и поместили в самый безнадежный угол собачьего питомника. На его конуре не было даже таблички с именем. Все в питомнике были уверены, что его никто больше не возьмет домой. К сожалению, неизвестно по каким причинам пес не любил играть с себе подобными и за свою жизнь видел домов больше, чем их построили с помощью экскаваторов Барратта