Человек смотрел на фото своего дома. Дом был далеко. Человек утром заходил в него и жил. Он убирался, ел, валялся на кровати, выходил в садик и работал там… А ночью всё было иначе. Человек становился больше, а дом – меньше. И они – Человек и дом – летели вместе в город, который Человек любил. И там Человек играл с домом: ставил его на разные места и любовался. Иногда даже на площади или посреди улицы. Случались редкие прохожие или автомобили. Они проходили и проезжали сквозь дом и Человека и не замечали этого. «Как это чудесно!» – думал человек. – Вот так и надо жить в материальном мире: чтобы о твоём существовании никто не догадывался.

Духовно совершенствующийся спросил однажды у молящегося:

– Уважаемый, как по-вашему можно избавиться от осуждения?

– Это не так сложно, – ответил тот. – Ведь все человеческие несовершенства сосредоточены в наших душах: как в моей, так и твоей.

– Вы ошибаетесь, уважаемый, – горячо возразил Совершенствующийся, – я не убиваю, не ворую, не совокупляюсь беспорядочно, не пьянствую…

Молящийся тихо улыбнулся:

– Я говорю не только о явных несовершенствах. Загляни-ка в свою душу поглубже. Можешь ли ты сказать, что никогда не желал смерти живому существу, которое тебе представлялось недопустимо нечестивым? Только честно. Что лукавить перед самим собой?

Совершенствующийся вздохнул и промолчал.

– Можешь ли ты сказать, что никогда не желал обладать тем, что ты не произвёл, завладеть чем-то, принадлежащим другому?

Совершенствующийся прикусил губу.

– Можешь ли ты утверждать, что никогда в мыслях не желал совокупиться с красивой девушкой, встретившейся тебе?

Совершенствующийся покраснел.

– Вот и ответ на твой вопрос, – заключил Молящийся. – Как только осуждение осквернит твоё сердце, честно загляни в собственную душу. Там ты точно обнаружишь то, за что ты дерзнул осудить другого. Если и не оно само, то намёк на него.

Совершенствующийся воскликнул в отчаянии:

– Что же выходит: мы все мерзавцы, а потому можно предаваться разврату безо всякой надежды очистить свою душу?

– Едва ли это так, – возразил Молящийся. – Я бы посоветовал тебе преодолевать естественное для живых существ несовершенство практикой сердечной любви ко Всевышнему, трепетного благоговения пред Творцом, практикой любви, благоговения, сострадания, обожествления и одухотворения сущего. В этом надежда, здоровье и своеобразное – неземное – счастье… Правда, мало, кто может увлечься этим. Потому что такая практика в конечном счёте приводит к переселению на Небо ещё при жизни в теле… А кому оно нужно? Ведь живые существа хотят очищения, оставаясь страстными и привязанными к земным омрачениям. Поэтому, думаю, тебе лучше посоветоваться с каким-то признанным земным авторитетом.

«Молящийся говорит верно», – подумал Совершенствующийся. И отправился к таковому.

Каково жить тому, кого никто или почти никто не любит? – Вы правы: ужасно. Именно поэтому я люблю мух. Мне их жалко настолько, что, видя их, я начинаю чувствовать любовь.

Посмотрите, с какой ненавистью люди их изгоняют из комнат полотенцами! Представьте, что это вас, а не муху, некое огромное существо старается прихлопнуть человекобойкой. Что на ваших путях разложены клейкие ленты, вы влипаете в них и вопите от отчаяния, предчувствуя неминуемую гибель. Что вас неизвестно почему начитают травить газами… Птицы, подобные птице Рух, стараются вас склевать. Затаившиеся лягушки размером с деревенский дом выбрасывают длинные липкие языки, стараясь вас проглотить…

Неужели вам не покажется всё это слишком жестоким и несправедливым?.. И только пару-тройку раз в жизни любящее существо прильнёт своей попой к вашей и вы наконец-то вкусите блаженство… Впрочем, такое может послужить утешением за все невзгоды, я понимаю…