Стерегут друг дружку зверушки, но никто о тайне румяного яблока не догадывается. Толк уразумели, что сильнее их страха та тайна и что от этого знать великая за ней польза имеется, вот и навострили уши и ни в коем разе ни единым словечком о достатке таинственном не поделятся…
Заскучал, однако, медведушка сидючи. Надоело медведушке косточки беречь без дела. Увидал он тут на яблоньке плод румяненький и как есть, весь его с ветки сорвал. Откусил и опять на лису обратился… Только рыжей и след простыл… Без остатка плутовка сгинула!
Как пропало яблочко с веточки, ёж чихнул и листвой опалой зашуршал себе прочь; заяц топнул лапами с досады да и прыгнул в кусты; суслик увидал пустое место вместо зайца и смекнул, что страх ему теперь терпеть не выгодно, дал стрекоча, только его и помнили.
При таком безстудии хотела лиса суслика догнать, да весь медвежий ужас на того выпустить, но, видать, суслик не меньше лисы боялся, чем та медведя, а потому осталась лиса со своей лукавой обидой, как есть не отомщённой…
Подивился ещё раз медведушка ловкости лисьей, докушал яблочко не спеша и так того и не заметил, что всю тайну звериного страха, что всю тайну звериной храбрости, всю как есть без остаточка потребил…
(конец)
МЕДВЕДЬ И ЦВЕТЫ
(лесная притча)
Жили-были в лесу звери. Видимо их было не видимо…
Сосны и ели в лесу стояли высокие и хвойные. Зимы были в лесу морозные, крепкие. Такие крепкие, что от мороза деревья трещали и месяц зяб… В лютые холода птицы летать не могли, только с веток на небо глядели.
Вёсны радость, тепло приносили: таяли снега, ручейки журчали, солнышко припекало, почки набухали, травы и цветы пышным цветом расцветали. Летом диво-дивное: буря красок, цветов, зелени всяческой! Мошки, букашки, мышки-полёвки, зайцы, тетерева, лисы, волки, кабаны, белки, птички-сестрички, рыси, олени, лоси все-все из тёплых домиков на простор вылезали и солнцу, и свежести лесной радовались. Всё кругом в природе веселилось, резвилось и преумножалось. Обильно, обильно было в рощах и трав, и зверей.
К осени запасов живность на делает, листвою опавшею
укроется и притаится до весны… Тишиною облечётся лес перед зимой, замрёт в ожидании…
Дивно, чудно жилось всему доброму, всему живому!
Все зверушки в лесу, даже волки, жили дружной, крепкой семьёй: никто никого не ел, не обижал, все друг другу помогали и корм к зиме заготовить, и морозы лютые перенести…
Звери были чуткие и друг с другом обходительные, зря
не обидятся и ни одного слова несправедливого не скажут.
Вот только один медведь во всём дружном семействе был словно чужой, грубый, не разговорчивый и крикливый. Чуть, что ему не по душе, как рявкнет – звери в рассыпную…
И надо же было такому статься – кто-то в незапамятные времена взял да и выбрал медведя-топтыгу в самые, что ни на есть главные начальники над всем лесным жительством!
Вот те раз!
Ходит Топтыгин по рощам весь день – бурчит себе под
нос, словно бы недоволен он поведением зверушек.
Слышит визг и гомон – раздвинет кусты лапами, а на
полянке волчата куролесят, резвятся, балуются. Медведь брови похмурит, ничего не скажет – дальше путь держит…
Вон синички верезжат: из-за ягоды морошки соперничают, друг у дружки отнимают, аж перья летят! Топтыгин прикрикнет – птички притихнут. Ох! и злой медведь!
С таким не пошутишь! Вот на пруду лисята бултыхаются, в догонялки играют – брызги столбом, визг, смех! Что ж вы думаете? Михайло Топтыгин, хоть и не скажет ничего, да всё ж таки мимо пройдёт в косолапочку, брови похмурит, побурчит: вроде, как не порядок…
Ни единая зверушка, ни единого раза в лесу ни полслова ласкового от бурого медведя никогда не слыхивала.