- Это с хера бы я безответственный? – завожусь я, - да я – самый ответственный на свете! Больше такого не будет! Я ей на телефон следилку поставил! Теперь вообще все знаю о том, где она! 

- А она в курсе? Вы знаете, что это незаконно? 

Злючка немного отклоняется назад, потому что я , в ярости ,  подаюсь к ней , нависаю, неосознанно давя массой. 

- Почему незаконно? Она – моя племянница! 

Уже рявкаю, нагибаясь прямо к пышущему гневом лицу. И не вижу я уже ничего в ней интересного, вкусного, не хочу играть. Завела до невозможности, разозлила. Хотя, тут злиться бы мне на себя только, дурака разговорчивого, но пока она – главный объект. 

- Потому что для установления таких программ необходимо разрешение! Особенно это касается несовершеннолетних! Если вы не законный представитель, то права не имеете! И, пожалуй,  Лене стоит про это знать! И вообще, я с ней отдельно поговорю, выясню, насколько обоснованы ваши претензии по поводу ее общения с Самсоновым! Может, есть другие причины для такого ее поведения!
Она цедит мне эти слова уже прямо в лицо, глаза злобно сверкают, в голосе твердость и учительские интонации, которые отдельно бесят. Так же бесят, как и то, что я ей по всем фронтам проигрываю. Это чего за хрень такая? 

- Какие, нахрен, причины? Ты охерела? 

- Не сметь разговаривать со мной в таком тоне! – шипит она, - здесь вам не кабак, а школа! И я – не одна из ваших… женщин, а учитель! А Лена может вас просто бояться! Вот и сбегает! 

- Ах ты, стерва ядовитая!

Это уже предел! Вот реально, предел! 

- Не смейте… 

Наверно, она в очередной раз хочет пояснить мне, что я смею, а что нет. 

Но не успевает. 

Потому что мои нервы - и без того не канаты стальные  -  с треском лопаются, и я нахожу единственный способ заткнуть ее. 

Резко сокращаю последнее, совершенно  ничтожное расстояние между нашими лицами, прихватываю ее за затылок и вжираюсь в раскрытые для уничижительной речи губы. 

Сразу жестко. 

Сразу грубо. 

Она изумленно застывает, кажется, не веря в происходящее. 

Я и сам не верю, что делаю это.

Но останавливаться не собираюсь. 

Вера, опомнившись, возмущенно мычит и пытается оттолкнуть меня. Колотит кулачками по плечам. 

Но мне пофиг. 

Ее вкус одуряет, он именно такой, как я себе и представлял: свеже-пряный, обжигающе приятный.

Настолько, что в голове мутится. И хочется большего. 

Я дергаю ее за талию к себе со стула, поднимаю, фиксирую крепко и жестко, не позволяя двинуться. Не прекращая целовать, все сильнее и напористей. 

Она все мычит, упирается руками в плечи, отталкивает. 

Но мне, опять же,  пофиг. 

Я понимаю, что перешел грань, прекрасно понимаю, что после этого не быть мне с ней в хороших отношениях… 

Да не больно-то и хотелось!

В ее глазах я и так уже негодяй, бабник и мерзавец!

Ну вот и нехер разочаровывать женщину. 

Тем более, что это не в моих правилах!