Ну, после пяти минут обработки решил я, что материала для исследования у меня достаточно. Да и орудие моё всё прямо – стало словно стальное!

Так что выждал с минуту, чтоб она немного отошла от ударов. И приступил!

Странно. Но ругаться она больше не стала. А только рыдала в голос, да вскрикивала, когда входил мой красноголовый воин поглубже!

Чёрт. Только сейчас до меня дошло: нужно было, вот именно, для чистоты эксперимента, начинать с секса! А то теперь ей, конечно, больно: я же чреслами упираюсь в рубцы и следы ударов!

Блинн… Ладно, со следующей так и сделаю.

А пока я закончил: с фейерверком наслаждения!

Ох…

Нет, реально: бесподобно! Именно о таком я так долго мечтал…

Теперь отдохнуть бы.

Но – некогда. Дама ждёт.

Пшикнул ей в лицо снова – из баллончика. Отрубилась.

Перемонтируем её на другое орудие.

Развязал, отвязал, из «уздечки» вынул. Перенёс туда, где у меня блок в потолке вмурован. Положил на пол. Перевернул снова на живот, руки сзади аккуратно связал самой обычной бельевой верёвкой. Привязал к ней конец верёвки от блока, другой конец чуть подтянул на лебёдку – нечего ему зря провисать, а то больно много свободы будет, когда снова очухается. Большие пальцы ног привязал к кольцам, вмурованным в пол: между ними я сделал семьдесят сантиметров – мне как раз очень удобно, если что, доставать до её промежности. Осталось последнее – завершающий штрих.

Завязал я ей глаза повязкой – мягким платком.

Смотрю на часы – ещё есть минут двадцать.

Ну, я сел, небольшой стол и мягкий стул у меня в углу, розетка рядом – поставил и вскипятил чайник. Заварил, сижу, попиваю, изучаю содержимое сумочки. Ну, мобильник-то её я сразу, ещё в машине, оттуда достал. Батарею вынул, да пока суть да дело, на место, в сумочку, их и сунул. А теперь просто всё содержимое на стол перед собой вывернул, да принялся изучать, стараясь только не шуметь уж слишком сильно.

Так. Вот оно: удостоверение. Амина К., место работы – Театр оперы и балета. Государственный Академический. Должность: солистка балета.

Ха! Вот уж повезло так повезло! Уж этой-то смогу сделать растяжку так растяжку! Да и мышцы у такой должны быть действительно упругие – тренированные же! И жиру – на капли!

У меня от предвкушения аж снова засвербило во всех местах, и ноздри даже зашевелились. Я больше ничего из её сумочки и рассматривать-то не стал. Всё остальное абсолютно не важно – ни дороженная косметика (Теперь-то понятно, почему она так «качественно» наштукатурена!), ни салфетки влажные, ни кошелёк с деньгами…

Оглядываюсь, рассматриваю, как это бело-мраморное, практически незагорелое поджарое тело лежит себе на животе, и даже и не думает очухиваться. Я начал сомневаться – может, сильно и много брызнул во второй раз? Или она давно очухалась, а передо мной сейчас комедию ломает, делая вид, что без сознания, чтоб понять, где она, и что с ней происходит?

Однако оказалось, что всё в порядке. Расчёт времени оказался как раз отличным – прошла всего одна лишняя минута, как вдруг слышу, застонало моё сокровище. Заворочалось, закряхтело, задёргало руками и ногами – ага, два раза. Если завязал я – уж можешь, дорогая, не сомневаться: шишь развяжешься! Но вот она попробовала перевернуться на спину – не тут то было! Верёвка натянулась, и не позволила. Она попробовала подтянуть ноги – тоже мимо!

На какое-то время замерла. Явно обдумывает ситуацию, и пытается вспомнить, что с ней… Вот именно. Я старался во время её эволюций не шуметь и не шевелиться, однако эта зараза, не знаю уж каким чутьём, просекла, где я нахожусь. Поворачивает ко мне голову, и говорит. Жалобно так: