– Париж, не Париж… – задумчиво сказал Антон. – Но что-то общее есть.

– Есть! – согласилась Катя. – Антон, где мама? Идём в полицию.

– Когда мы с мамой уезжали в Штаты, здесь была милиция, нормальная милиция… Когда она успела превратиться в полицию?.. И зачем?.. И так быстро…

– А жандармерия здесь есть? – зная французский порядок, спросила Катя.

– Сомневаюсь…Такой полиции, как у нас в Штатах, наверняка, тут нет… Поэтому – местная полиция в крайнем случае. Сначала – симпозиум. Там толковые, интеллигентные люди. Но туда ещё рано…

Катя была огорчена.

Тем временем сухарь и педант ударился в воспоминания:

– Вот здесь, в МАЛЕГОТе…

– Где?

– Так называли этот театр – МАЛЕГОТ – Малый государственный оперный театр. Сокращённо… По-старому – в Михайловском театре, – как рассказывала мне мама, – всю жизнь танцевала моя бабушка Софья Николаевна Кречевская… В девичестве – Соня Обухова… У нас в Вермонте есть несколько фото… И в русском Интернете я её нашёл…

– Ты всё знаешь про театр? Откуда?

– Я тут, на этой площади, всё знаю наизусть. Меня на ней выгуливал мой дед Генрих Янович Кречевский. Вот там за углом, на Инженерной – цирк. Вот здесь на углу – оперетта. Рядом Филармония – бывшее Дворянское собрание. Здесь и работал сам дед.

– Кем?

– Он был музыкант…

– Какой?

– Из «духовенства»…

– Ещё и священник? – изумилась Катя.

– Гобой, фагот… – засмеялся Антон. – Медь, то есть трубы. Все, кто дует… Это и есть «духовенство»… Давным-давно дед играл в Персимфансе…

– Опера? – снова удивилась Катя.

– При коммунизме большевики, – начал делиться своими знаниями старший брат. – Они всё хотели сокращать – МАЛЕГОТ, Совнарком, колхоз, совхоз, Наркомпрос… ВКПБ… Аббревиатуры – понимаешь?

– Абривиэйтер, понимаю…

– Персимфанс – это оркестр без дирижёра, «ПЕРвый СИМФонический АНСамбль»… Как теперь здешний ГЛОНАСС…

– Это же везде так, – сказала Катя. – ООН, НАТО, Евросоюз… Брекзит…

…По узкому мостику они не спеша пересекли Екатерининский канал (бывший канал Грибоедова, бывшую речку Кривушу) и свернули в тихий переулок…

– А почему ты не стал музыкантом?

– Был бездарен по этой части… – усмехнувшись, объяснил Антон. – Наверное, мог бы быть только барабанщиком.

На самом деле этот мальчик показывал удивительные результаты и в музыке, и в математике. Известно ведь, что музыка – это мир цифр и чётких формул. Но его американский отчим – математик Бьёрн Хаслунд направил стопы своего талантливого пасынка в Гарвард – в мир цифр и расчётов. Засох парень…

Антон продолжал вспоминать:

– Вот здесь, я хорошо помню, в переулке была их уютная квартира. Как он теперь называется?

Антон стал разглядывать номер на доме.

– Шведский, два… Меня часто отправляли сюда ночевать. И мама приходила сюда за алиментами… Или элементами…

– За какими «элементами»?

– Не знаю, – пожал плечами Антон. – Я запомнил это странное слово… Но никогда их не видел… И даже не представляю, как они выглядят.

Кадр из «Семейной кинохроники» 1985 г. – «Застой»

…Народная артистка Софья Николаевна Кречевская пощупала пульс своей бывшей невестки Ольги:

– Плохо выглядишь… Прими ванну с бадусаном… Или заведи любовника.

– Есть.

– Значит, хорошего заведи.

– Вроде хороший…

– Вот тебе «элементы», как говорила покойная Дуня.

– Тут не много ли?..

– Твой бывший, наконец, получил за свой учебник…

Катя и Антон подошли к дому, вошли в подъезд. Там сидела охрана.

– Нас интересует квартира известной балерины Софьи Кречевской, – начал Антон.

– Геморрой? – переспросил охранник.

– Не понял…

– Вы пришли в «Центр израильской медицины „Сан-Клиник“», – вежливо объяснил чоповец…

Уже на улице Антон продолжил: