Он вспомнил, как смотрел на свое отражение в мутной воде. Желание прыгнуть в воду и ощутить ее прохладные объятья вновь возникло в его голове.

«Может взять отпуск и рвануть на озеро? – мысленно спросил он себя, – Да куда угодно, только бы подальше от всего этого».

Но пришлось отказаться от этой мысли, потому что отпуск он брал пару месяцев назад. Две недели он смотрел кино, играл в видеоигры, ходил в бар, катался по городу на машине. Он пил кофе во всех кофейнях, которые смог найти в радиусе десяти километров от его квартиры, попробовал гамбургеры во всех забегаловках, которые попадались ему на пути. Но выбраться из города ему так и не хватило сил.

«Тогда поеду на следующих выходных с Патриком и его семейством на пикник! – снова раздался его внутренний голос, – Если они не расстанутся, конечно. И почему они вообще до сих пор вместе? А с другой стороны, с чего им расставаться то?»

Рассуждения на стороннюю тему отвлекло Майкла от депрессивной атмосферы глухой пробки. Хотя он никогда и ни с кем не обсуждал отношения Патрика с женой, но считал его поведение легкомысленным. Патрика много раз видели вечером после работы с другими женщинами. Майкл в прошлом хотел обсудить эту тему с Патриком, но не было подходящего момента. А со временем желание влезать в чужие отношения сошло на нет. Сейчас ему было уже все равно, что делает Патрик и как это отразится на его семейном положении.

Писк мобильного телефона прервало мысли Майкла. Он взглянул на экран – Уолтер. Звонки от босса не сулят ничего хорошего. Они вызывают еще большее внутреннее напряжение, даже если ты еще не успел ничего натворить, и даже если вы хорошие друзья и пьете пиво по пятницам.

– Да, Уолтер, слушаю – ответил на звонок Майкл.

– Привет, Майкл, – после короткой паузы ответил тот, – Ты далеко?

– Да я уже рядом. Стою в трех кварталах на перекрестке. Тут кто-то кого-то догнал. Пробка. Что-то случилось?

– Еще не знаю. Думаю, ты мне расскажешь, когда вернешься.

– Не совсем понимаю. Точнее, совсем не понимаю, – Майкл пытался казаться позитивным.

– Зайди ко мне, когда вернешься, – сказал Уолтер серьезным голосом.

– Я хотел немного перекусить, когда вернусь.

– Подождет. Ты и так здоровый, худеть пора.

– Хорошо, я понял. Спасибо за заботу, Уолтер!

– Не благодари, это моя работа. Жду, – Уолтер положил трубку.

– Ну ты зараза, чтоб тебе провалиться! – Майкл бросил телефон на переднюю панель и слегка стукнул по рулю, – Ну что там встали? – нервным движением он залез в задний карман, достал фляжку, сделал быстрый глоток и спрятал ее обратно, – Поехали! Меня ждет мой любимый босс! Он мне сюрприз приготовил, а вы тут раскорячились! Жми давай! – и он со злостью всей пятерней надавил на клаксон.

Примерно через сорок минут Майкл был в офисе. Он осмотрел себя, чтобы оценить свои шансы на получение очередной порции головомойки за внешний вид. За день он успел испачкать брюки, пропахнуть выхлопными газами и жутко пропотеть, что создавало весьма специфический букет ароматов вокруг него. Уолтер не одобрял неряшливое отношение к себе. Он постоянно делал всем замечания – грязная обувь, пятно на штанах или на рубашке, нерасчесанные волосы – все что угодно могло стать причиной его недовольства. Поэтому Майкл шел в его кабинет как на эшафот, но смиренно, осознавая неотвратимость критики. Уставший, помятый, с пустыми глазами, но еще не побежденный, Майкл подошел к двери.

Уолтер Харт был высоким мужчиной, ростом в два метра, с большой лысой головой, густыми бровями и желтоватым лицом. У него были длинные руки, которые заканчивались большими ладонями. Его типажу больше подошла бы работа строителя или сталевара – что-то суровое, но он выбрал офисный труд. Он все время носил белую рубашку и галстук, цвет которого менялся каждую неделю. Это все, что в нем менялось. А вот лицо оставалось неизменно строгим, нахмуренным, как будто он постоянно был чем-то озадачен. Уолтера мало кто «переваривал» в компании, что не было для него секретом. Да он и не пытаться хоть кому-то понравиться уже очень давно. Высокорослый, широкоплечий, он смотрел на всех как директор школы смотрит на снующих вокруг него детей. Понять, было ли это высокомерие или строгая отеческая забота, было невозможно. Уолтер одинаково неожиданно мог проявить и первое, и второе. Для него не было разницы, кто перед ним. Он умудрялся перечить даже своему руководителю. Но, поскольку работать Уолтер любил и это у него очень хорошо получалось, за дерзости его не увольняли. Он просто стал тем самым человеком, которого все недолюбливают, про которого говорят гадости у него за спиной, и который всем мешает «нормально работать».